Прошлым летом

Натан осторожно проехал сквозь щель в воротах, и они понеслись по равнине, вздымая клубы снега. Элла завизжала от восторга, вся вина, которую она испытывала раньше, испарилась. Она слышала, как Натан ответил ей восторженным уханьем.

В предпоследнем классе школы Элла встречалась с мальчиком из старшего класса по имени Майк Тэйт, тот самый, который приходил к ней в ночь самоубийства Грейс. После смерти своей лучшей подруги Элла рассталась с ним, чувствуя себя виноватой, хотя он и продолжал ей нравиться. Но она не должна была проводить с ним тот вечер. Она должна была остаться с Грейс. Но, оглядываясь назад, можно было сказать, что Майк был ее первой любовью, даже если она любила не столько его самого, сколько то лихорадочное чувство, которое с ним испытывала.

У Майка, избалованного сынка, был мотоцикл «Кавасаки Ниндзя». Когда они летели на нем по скоростному шоссе, лавируя между машинами, он рычал во всю мощь, приводя Эллу в восторг. Ощущение, как в тело бьет встречный ветер, а между ногами дрожат несколько сотен лошадиных сил, когда они летели на полной скорости, вызывало почти сумасшедший кайф. Почти за гранью контроля.

И только сейчас Элла поняла, что не испытывала чувства такой свободы с тех пор, как каталась с Майком на мотоцикле. Даже с Дэмьеном. И даже не понимала, как скучает по нему – жаждет его, – до тех пор, пока Натан не повез ее по берегу реки навстречу ветру.

Счастливо смеясь, она крепче обхватила его. Так вот чего он ищет в своих горах. Вот она, лихорадка, которую он ловит, прыгая с парашютом. Вот что он хотел разделить со Стефани, и от чего она отказалась. Она отказалась от него.

Нашел ли он эту лихорадку с ней?

Глава 18

Элла заставила себя вернуться в реальность и наслаждаться гонкой, а не углубляться в то, что она могла когда-то чувствовать к нему или что он мог значить для нее.

Они пару часов гоняли по равнине, а когда бензин в баке почти закончился, вернулись к машине. Смеясь, они стукнули рука в руку, в восторге обсуждая прогулку и прекрасные виды, которые рассмотрели между деревьев. Элла сфотографировала Натана возле саней, как он называл свой снегоход. «Сани на стероидах» было бы еще точнее. Фотография может пригодиться для статьи, раз Ребекка не послала с ней фотографа. Требование Натана: только Элла.

Натан затащил снегоход в прицеп и закрепил его. Она повесила камеру на ремне на грудь и сняла перчатки. Натан снял свои и потянулся на заднее сиденье.

– Я захватил горячий шоколад. Хочешь? – Он протянул ей металлический термос.

– Ты хорошо подготовился. Он со спиртным?

Он хохотнул:

– Нет. Мне еще машину вести.

Она подула в чашку с напитком. Пар увлажнил нос. Она осторожно отпила глоточек. Горячий густой шоколад с ароматом корицы наполнил рот.

– Как хорошо. – Хотя она не отказалась бы и от глотка виски, чтобы унять бушующий в ней прилив адреналина, который мог заставить ее вскочить Натану на колени, и…

Впрочем, нет. Алкоголь мог бы уменьшить ее волю к сопротивлению, и тоже ничего хорошего бы не вышло.

Натан включил зажигание, но не трогал машину с места. Кабина наполнилась теплом, и Элла сняла куртку. В голове у нее снова всплыл ее сон. Она не помнила подробностей, образы были неясны, но ощущение присутствовало. Ее охватили возбуждение, жажда, жгучее желание протянуть руку через центральную консоль и дотронуться до Натана. Если она его поцелует, будет ли это ощущение привычным? Не станет ли это прикосновение к нему тем сильным триггером, который разбудит ее воспоминания?

Она ненавидела себя за эту тягу к нему. Замужняя женщина так не должна.

Натан наблюдал за ней, приподняв бровь.

– Что с тобой?

Она допила шоколад и поставила пустой стаканчик в подставку. В конце концов, она может просто спросить.

– Мы с тобой спали прошлым летом?

Натан подавился шоколадом. Нервно хихикнув, он посмотрел ей в глаза. Его выражение говорило лучше слов. Желание. И сожаление. И надежда.

Черт.

Зачем он пригласил ее снова? Надеялся начать что-то сначала?

Ау! Они оба в браке. С другими людьми.

Но раньше-то их это не остановило.

– Зачем я здесь? – спросила она.

– Я обещал покатать тебя на снегоходе.

Когда он это обещал? Зачем обещать такое, если они с самого начала не должны были сближаться? И где они были, что этот вопрос вообще всплыл? Это же была середина лета.

У нее было столько вопросов, но его ответ не подходил ни к одному из них.

– Ты знаешь, что я спрашиваю не об этом.

Натан допил и поставил стаканчик на торпедо. Он подвинулся на сиденье, располагаясь так, что мог держать руль одной рукой. – Пять дней мы были в походе. Остальные девять ты провела у меня.

Девять дней с ним. Всего две недели. Полмесяца. Как ни крути, это было довольно долго.

А где все это время был Дэмьен?

Лондон. Он говорил, что она прилетела к нему туда после десяти дней на задании.

Она наврала и ему, и Дейви насчет времени, проведенного на задании. И Ребекке тоже. Им она сказала про десять дней, Ребекке про пять. Но почему?

И, несмотря на отвращение к себе, она не могла не видеть одного – амнезия или нет, но ее очень тянуло к Натану.