Прошлые обиды

Майкл учился уже на третьем семестре кулинарных курсов. Он научился составлять меню, печь сдобные булочки с шоколадом и изобретать к ним все новые соусы. На занятиях он познакомился с Дженнифер Эйлес. Ей было сорок с небольшим, с мужем разведена, довольно привлекательная особа. Спасаясь от вечернего одиночества, она стала ходить на эти курсы. Как-то Майкл пригласил ее на концерт Барри Манилова, а она уговорила его записаться в гольф-клуб, который посещал ее сын.

Однажды после занятий он попытался поцеловать ее, она расплакалась и сказала, что по-прежнему любит своего мужа, который ушел к другой женщине. Вечер этот закончился тем, что они оба вспоминали своих бывших: она – мужа, он – жену. Он признался, что его чувство к Бесс не ушло, но она не отвечает на него или, может быть, точнее, не позволяет себе отвечать и просила его не беспокоить ее.

Майкл купил себе переносной столик и ужинал теперь на веранде, наслаждаясь видом на озеро.

В спальне у него появился торшер, к пьедесталу в галерее была прикреплена записка.

«Ты уверен, что хочешь, чтобы я выбрала сюда скульптуру? Мне кажется, что это ты должен сделать сам. Дай мне знать».

Он позвонил в «Синий ирис» и передал Хидер:

– Скажите Бесс, что скульптуру я выберу сам.

Еще как-то раз на автоответчике было оставлено сообщение: «Купи себе новые простыни, Майкл. Твою кровать доставили! Мы привезем ее завтра».

Он купил простыни авторской работы: брызги сине-лавандового дождя на полотне, и впервые после развода с Дарлой спал в нормальной спальне.

И наконец в конце июня было оставлено сообщение, которого он ждал так долго:

«Майкл, это Бесс. Понедельник, утро, восемь сорок пять. Прибыл твой обеденный стол, а твой кожаный диван едет на грузовике от порта доставки на Восточном побережье. Вот-вот прибудет. Скоро позвоню».

Он пришел домой на следующий день в четыре часа и застал ее в столовой. Она распаковывала стулья. Новый, дымчатого стекла стол стоял под люстрой, которая горела, несмотря на то что летнее послеполуденное солнце ярко светило.

Майкл остановился в дверях:

– Привет…

Он не видел ее со дня Лизиной свадьбы.

Бесс стояла на коленях и сдирала наклейки с перевернутого стула. Она подняла голову, убрала локтем волосы с глаз.

– Майкл, я не думала, что ты приходишь с работы так рано.

Он бросил ключи на стеклянный стол, рядом с композицией из шелковых кремовых цветов в мраморной вазе. Еще утром ее не было.

– Обычно я прихожу позже, но сегодня был по соседству и решил не возвращаться в офис.

– Как они? – Он сел на один из стульев.

– Пока неплохо.

Она распаковала только два стула.

Майкл снял пальто, бросил на диван, подошел к стеклянной раздвижной двери:

– Здесь жарко. Почему ты не открыла окна?

– Я не думала, что мне следует это делать.

Он раздвинул занавески и широкие двери в обоих концах комнаты. Ворвался свежий ветер, смешанный с легким бризом, от которого зашелестели листья цветов и складки занавесок.

Майкл подошел к Бесс:

– Давай я помогу.

– Нет, нет. Это моя обязанность. Да ты и одет неподходяще, не для работы.

– Ты тоже.

На ней было красивое желтое платье, жакет тога же цвета она бросила на спинку дивана.

– Дай мне.

Он взял из ее рук инструменты, опустился на колени и стал снимать оставшиеся наклейки.

Бесс отряхнула руки:

– Ну ладно, спасибо.

– Это что-то новое. – Он кивнул на шелковый букет.

Она поднялась на ноги, обутые в черные лакированные туфельки.

– Мне хотелось, чтобы он был простым. Цветы одного типа и небольшие. Мне казалось, что это больше подходит для комнаты, где живет мужчина.

– Красиво. А если мне надоест на них здесь глядеть, я разложу их на ковре и буду играть. Знаешь, есть такая детская игра…

Бесс засмеялась и стала осматривать один из распакованных стульев. Он был с толстой матерчатой спинкой в форме ковбойской могильной плиты, обивка в розовато-лиловых и серых тонах, которые напоминали морское побережье после схлынувшей волны.

– Красивые, правда? Все так гармонирует друг с другом. Ты доволен или тебе что-то не нравится? Потому что ты должен все одобрить в конечном счете.

– Мне нравится! Ты прекрасно со всем справляешься.

– Приходится, иначе прогорю.

Майкл закончил распаковывать стул, поставил его на место, ослабил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.

Вновь принявшись за работу, он сказал:

– А ты загорела.

– Да вроде бы… немножко.

– Где?

Майкл посмотрел на нее и быстро отвел глаза. За все время их брака ей никогда не хватало времени, чтобы просто полежать на солнце.

– Хидер все ворчала на меня за то, что я не умею отдыхать. И я стала понемногу лежать на солнце на заднем дворе. Должна признать, это божественно. За все годы, когда мы… я никогда не пользовалась этим двориком. Оттуда великолепный вид, особенно когда плавают лодки.