Прошлое. Настоящее. Будущее

О правом депутате Пуришкевиче стоит сказать несколько слов. Данный товарищ играл в событиях «революции» примерно ту же роль, что Жириновский сейчас – то есть роль пугала для тогдашних людей «со светлыми лицами» [50]. Судя по всему, он это делал вполне сознательно. Выдавая себя за монархиста, русского националиста и крайне правого, он всячески вредил монархии и русскому делу. Будучи одним из лидеров Союза Русского Народа, он его расколол, создав «Союз имени Михаила Архангела». Он поддерживал все либеральные реформы. Он был одним из убийц Распутина – и, что важнее, одним из создателей «распутинского мифа». И много ещё в чём участвовал этот любопытный персонаж.

Что особенно интересно – советская власть обошлась с ним поразительно гуманно. Как сообщает всё та же Вики, «18 ноября Пуришкевич был арестован в гостинице “Россия” по обвинению в контрреволюционном заговоре. Приговор оказался необыкновенно мягким: 4 года принудительных общественных работ при тюрьме. Но уже 17 апреля 1918 года Пуришкевича выпустили из тюрьмы, после личного вмешательства Ф. Э. Дзержинского и комиссара юстиции Северной коммуны Н. Н. Крестинского. Формальной причиной освобождения стала «болезнь сына». С него взяли честное слово о неучастии в политической деятельности во время отпуска из тюрьмы. А 1 мая по декрету Петроградского Совета Пуришкевич был амнистирован». Для сравнения – настоящих русских националистов (таких, как Меньшиков) убивали на месте. Видимо, у Пуришкевича имелись какие-то заслуги перед революцией. Да такие, что игнорировать их не мог даже людоед Дзержинский.

Но вернёмся к описываемому эпизоду. Итак, Пуришкевич процитировал фразу Бориса Созонова, где упоминался «кровавый Николай». Из-за чего газеты, перепечатавшие его речь, изъяли из продажи. Разумеется, всё приличное общество тут же было осведомлено, что изъятие произошло из-за выражения «кровавый Николай».

Выражаясь современным языком, «через Пуришкевича вбросили мем». А точнее – вбросил его сам Пуришкевич. Разумеется, вполне сознательно [51].

Однако вброс оказался малоуспешным. Про «смелое высказывание» поговорили, но «Николай Кровавый» к Государю не приклеился. Несмотря на постоянные – и довольно странно выглядящие – попытки как-то реанимировать эту тему.

И проблема тут была не во всеобщей любви к Государю – к тому времени Хозяева Дискурса настроили против Царя практически всех грамотных дураков, то есть большинство общества – а в русском языке. Прозвище «кровавый» совершенно не ложится в общий строй русской речи. Ну нет у русских привычки обзывать кого-то «кровавым». Ещё более-менее это слово звучит во множественном числе. «Кровавые палачи» – ну туда-сюда. Но с личным именем вместе? Никак. «Кровавый Вася», «кровавый Петя» – ну смешно же.

При этом русское ругательное слово, связанное с кровью, имеется. Это слово «кровопийца». Можно «кровосос», даже «кровохлёб». Но не «кровавый». «Кровавый» – это что-то очень книжное, вымученное. В народное происхождение такого прозвища не верится абсолютно.

Это касается не только Николая. «Кровавое воскресенье» – тоже, в общем-то, не по-русски звучит. Вот «Ленский расстрел» – да, в это верится, именно так это событие и назвали бы русские люди с их конкретным мышлением. А поэтическое «Кровавое воскресенье» – слух режет. Не так, как «Николай Кровавый», но всё-таки. Хотя назови это «Петербургским расстрелом» – все бы поняли [52].

Что-то с этим словом не то.

Так почему же с упорством, достойным лучшего применения, именно это неудачное слово всё клеят и клеят к имени Николая? Когда очевидно, что «ну не клеится»?

Это можно объяснить только одним обстоятельством. Люди, работавшие над очернением образа царя, получили инструкцию. То есть приказ – «говорить так». Приказ начальника – закон для подчинённого. Причём начальник был такой, что его приказы сто лет подряд исполняются неукоснительно.

Чей это был приказ и откуда?

На последний вопрос тоже отвечает язык. Потому что есть язык, на котором эпитет «кровавый» – один из самых расхожих. И это английский. Где есть обзывательство bloody. Применяемое к чему ни попадя.

Формально это слово переводится именно как «кровавый». На самом деле это просто ругательство, что-то вроде «сволочь», «мразь», «проклятый» и т. п. Лучше всего на русский это слово переводится другим русским прилагательным, звучащим очень похоже, хотя и являющимся производным не от слова «кровь», а от слова «блуд» [53].

Что особенно интересно, это прозвище англичане любят лепить на всяких политических деятелей. Начиная с английской королевы Марии I «Католички», известной как bloody Mary [54], и кончая вполне современными персонажами.

Как раз во времена царствования Николая Второго, с 1902‐го по 1905 гг., Британию возглавлял человек именно с таким прозвищем. Лорд Артур Джеймс Бальфур был известен как bloody Balfour из-за жёстких мер, предпринимавшихся им ранее против ирландского самоуправления [55].