Читаем Прошлое и будущее полностью

Но вернемся к моему путешествию. В то время я прочитал Мориса Декобра, и у меня появилась новая фантазия — встретить «Мадонну моих sleepings [43]».Я сел в поезд задолго до отправки и, стоя напротив своего купе, наблюдал за пассажирами — ладно, признаю, за пассажирками — когда в соседнем купе, о чудо, увидел ее, Мадонну! Она была молода, очаровательна, и представляла собою совершенство от корней распущенных золотистых волос'и до пят. Одета была на итальянский манер, очень изысканно. Когда поезд тронулся, она, как это делают многие пассажиры, встала возле меня у окна, глядя на убегающий пейзаж. Не смотреть на нее было невозможно, но застенчивость и неуверенность в себе, присущие мне в то время, не позволяли заговорить с ней. Она сама начала разговор, обратившись ко мне с очаровательным итальянским акцентом: «Вы действительно тот, за кого я вас принимаю?», и удостоила улыбки, от которой можно было сойти с ума. Мы разговаривали около получаса, в течение которых я так возомнил о себе, что начал ощущать себя чуть ли не ближайшим родственником Мориса Декобра. Но когда наконец осмелился спросить: «И куда же вы направляетесь?», то с ужасом услышал ответ: «Я еду chiet [44]». Я опешил и, не зная что сказать, пробормотал: «И куда же?» Тогда она обвела вокруг себя широким жестом, достойным драматической актрисы, и призналась: «На высоты, я буду chierна высоты». В полной растерянности, решив, что имею дело с дорогой проституткой, путешествующей в первом классе в надежде подцепить богатого простофилю, я быстро положил конец нашей беседе и, сопровождаемый ее удивленным взглядом, поскорее закрылся в купе. Лет через десять или двенадцать, начав понимать итальянский язык, я стал догадываться, что, возможно, упустил мимолетное, но чудесное любовное приключение. В Италии «sciare» (шиаре)означает «кататься на лыжах». Эта очаровательная особа просто — напросто произнесла слово на французский манер, как это часто делают те, кто оказывается за границей. Господи, она собиралась всего лишь покататься на горных лыжах! С тех пор я часто ездил на поезде Париж— Ментон, но больше не встречал «Мадонну моих снов».

Есть такие поезда,Что порождают желание сбежать,Желание уехать, бросив всеБез предупреждены! чтобы разом Из памяти стереть все прошлое.Есть такие вагоны,Спальные вагоны, ночные вагоны, в них так хорошоЗаняться любовью без лишних, пустых разговоровСо случайной женщиной, женщиной без имени,С незнакомкой.<p>«Альгамбра» моих успехов, «Альгамбра» моей любви</p>

В 1962 году, во время очередного выступления в «Альгамбре», меня там ждали успех и любовь. Андрюшка был в «Альгамбре» своим человеком и, как большинство гомосексуалистов, всегда окружен симпатичными девушками. Мне нравилось общаться с его очаровательным окружением, но до тех пор я не испытывал никакого интереса к его протеже. В тот вечер он пришел за кулисы «Альгамбры» с юной особой шестнадцати или семнадцати лет, которую звали Клод. Перед выходом на сцену я до самого последнего момента доигрывал шахматную партию с Дани. Это была уловка, помогавшая забыть, что надо выступать перед тремя тысячами человек. Я придумал этот способ отвлечения, чтобы справиться с волнением, которое изводило меня перед каждым выходом на сцену. С того момента, как она, краснея и стесняясь, вошла в гримуборную, партия потеряла для меня всякий интерес. Не зная, как поступить, я, учитывая, что до выхода на сцену оставалось мало времени, сунул ей в руки махровое полотенце и сказал: «Держите. Вы будете стоять сбоку от сцены и подавать его, когда я подойду вытереть лицо в промежутке между песнями». Обычно я от волнения ужасно потел. Она с усердием выполняла это поручение все то время, что я выступал. Когда занавес упал в последний раз, я вышел за кулисы и, тщательно протерев лицо, как бы в знак благодарности позволил себе быстрый и невинный поцелуй. Так Клод вошла в мою жизнь, а я, естественно, в ее. Веселая и беззаботная, она очень помогала мне снять напряжение. Из-за близорукости ей приходилось носить очки, от которых взгляд у женщин обычно становится очень сексуальным. Меня забавляло, когда она буквально складывалась пополам над столом, чтобы что-то отыскать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии