Прощу, когда умрешь

– Я не знаю, я ничего не знаю... – в раздумье покачал головой Слава.

Похоже, Марьяна сумела внушить ему мысль, что Тамара желает избавиться от нее, как от своей конкурентки. Битва за отдельно взятого мужчину продолжалась...

Глава 14

Дизель работал как часы, бесперебойно крутил ротор генератора, вызывая в его катушках индукционный ток. Но Тимофею этого было мало. Он совершенствовал старый двигатель, отучал его от сытой кормежки, заставлял работать при меньшем, чем прежде, расходе топлива. Он стремился к тому, чтобы киловатт-час в его исполнении стоил меньше, чем тот, который поступал из электросетей.

Только на приводах генератора, вентилятора, помпы и прочего, на трубопроводах и подкапотном пространстве терялось до десяти процентов полезной энергии. А в этом старинном монстре – и того больше. Потому и пытался снизить Тимофей эти потери, совершенствуя двигатель и его привод к электростанции. При этом он прекрасно понимал, что задача его безнадежная, но хотя бы уменьшить разницу в себестоимости – и то хорошо. И для дела полезно, и в собственном развитии он продвигается. Научные задачи перед собой ставит, решить их пытается всеми доступными средствами. Возможности у него неважные, больших успехов на практике он не добьется, зато в теории поднатореет. Ведь он же не собирался сидеть в зоне вечно.

– Ну что, нормально, граммов на сто расход снизили.

– На грудь бы по сто капель накатить, – мечтательно проговорил Олег.

– И не думай! – Тимофей показал ему кулак.

Электростанция включалась только в экстренных случаях. Но не будь ее, Тимофей все равно бы без работы не сидел. Начальник колонии крутился в поисках заказов, нагрузка на производственные цеха возрастала, и все чаще из строя выходили старые станки и прочая техника. А Тимофей уже успел доказать, что разбирался в механике, потому Татаринов загружал его работой под завязку.

Все чаще Тимофею приходилось пропадать в ремонтно-механическом цехе, но на перекур он уходил в свою будку в генераторной. Там они с Шаповаловым сделали ремонт, там у них было здорово даже тогда, когда работал генератор. Выхлопная система обеспечивала почти стопроцентный выход отработанных газов. И чаек там можно было подогреть, и сальца из личных запасов покрошить, ну а если выпадет свободный часок, то вздремнуть не возбранялось. А еще можно спортом заняться. У них здесь даже груша была, удары отрабатывать. Тимофей и сам себя в форме старался держать, и Шаповалова тренировал: такая наука лишней точно не будет.

Тимофей с удовольствием обосновался бы здесь на круглые сутки, чтобы не ночевать в постылом бараке. Ни с кем он не конфликтовал, да и обстановка в общежитии вполне нормальная – и цветочки в горшочках, и занавески на окнах, даже ковровые дорожки между рядами шконок, а все равно казенщина, и не лежала к ней душа...

Но наивно было считать этот кабинет островком благоденствия посреди штормового моря. Шаповалов по простоте своей душевной соорудил примитивный самогонный аппарат, нацедил с него первача, а тут внезапная проверка. Хорошо, Татаринов без Тимофея как без рук, потому обошлось без штрафного изолятора и прочих репрессий, но предупреждение он получил. Еще раз, и никаких больше поблажек. Но и это не самое страшное.

Три месяца не беспокоил Тимофея Берушин, а после того случая задрал беседами-допросами. Все разговоры сводились к одному вопросу: «Где деньги?» Ответа Тимофей не знал, но Берушин, похоже, не верил ему. Хорошо хоть отстал. Но ведь случись что, снова затаскает...

– Да нет, браток, мечту ты у меня не отнимешь...

Шаповалов сел на ящик, вытянул ноги, достал из куртки сигарету без фильтра.

– Домой бы сейчас, к Люське.

– А ты ляг, может, она тебе приснится, – ухмыльнулся Тимофей.

Он знал, что у Олега осталась в Питере баба, с которой он сошелся после развода. Но подробности не выяснял. И вообще не заводил разговор о его прошлой жизни. Не хотел скатываться на скользкую тему о деньгах. Все равно Шаповалов ничего ему не скажет, а вести себя как ментовская наседка он не хотел.

– Выпить бы с ней за компанию.

– Вернешься – выпьешь.

– А она меня дождется? Четыре года как-никак, да еще с гаком... А баба она смачная. Подкатывался к ней один хмырь...

– Ничего, другую найдешь. Была бы свобода, а баба найдется.

– Тебе легко говорить, тебе твоя Настя каждую неделю пишет, а мне моя... Не пишет она мне уже. Наверное, кого-то нашла.

Шаповалов глубоко затянулся, с наслаждением выдохнул, какое-то время внимательно смотрел на Тимофея, затем сказал:

– Если бы деньги у меня были, тогда бы ждала.

– Ну, и зачем ты это мне сказал?

– А чтобы ты не думал. Нет у меня ничего.

– Нет и нет. Мне так проще.

– Но кум давит?

– Я не хочу об этом говорить.

– Знаешь, а я бы с тобой поделился. Дал бы тебе лимон...

– Подожди, сейчас карман шире сделаю.

– Думаешь, я шучу? – спросил Шаповалов и сам же себе ответил: – Шучу, конечно. Нет у меня никаких денег. И никогда не было.

Тимофей ничего не сказал, только махнул на него рукой, как на безнадежного больного.