Прощу, когда умрешь

– Ничего нам рассказать не хочешь?

– А что надо?

– Поговорить следует. Собирайся, в отделение проедем.

– Я что-то не так сделал?

– А чего ты разволновался, парень? – усмехнулся кучерявый, немигающе глядя на Тимофея.

– Ничего я не разволновался...

– Да ладно, нормально все, можешь расслабиться. Нашли мы тех двоих, которые вчера на тебя напали.

– Кто на меня напал?

– А что, не нападали? Ты сам на них напал?..

Тимофей понял, что своим молчанием загоняет себя в угол.

– Да нет, они напали. Я спокойно себе шел, а они меня остановили, ограбить хотели...

– Вот и хорошо. Поехали в отделение, напишешь заявление.

– Зачем? Я претензий к ним не имею.

– Да, но эти ребята имеют к тебе претензии. Им выкручиваться как-то надо, поэтому они говорят, что ты сам на них капал. Так что если заявления с твоей стороны не будет, мы тебя закроем. Теперь понятно?

– Теперь понятно, – угрюмо кивнул Тимофей. .

– А ты куда-то собирался, парень? – спросил капитан.

– На работу.

– А работаешь где?

– На электромеханическом.

– Вот и хорошо, сейчас показания дашь, мы тебя на завод и отвезем, – кивнул кучерявый.

И при этом как-то подозрительно глянул на своего спутника. Но и без этого в душу к Тимофею закралось предчувствие большой беды. И все-таки в отделение он приехал.

Там кучерявый и взял его под белы ручки, а офицер из дежурной части открыл решетчатую дверь в камеру временного задержания. Сопротивляться Тимофей не стал. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, глупо, потому что сзади, у дверей в отделение милиции стоял сержант с автоматом.

Примерно через час мимо камеры прошел невысокий мужчина с выпученными глазами на узком лице. Он поднялся на второй этаж и вскоре появился вместе с кучерявым. Оказывается, узколицый был следователем, который собирался допросить Тимофея.

Следователь Косулин вел дело по факту избиения гражданина Дробова.

– Разрыв селезенки у парня, в больнице он. Состояние очень тяжелое. Шок, обильное кровоизлияние, врачи его с того света вытаскивали... А ударил его ты. Ногой. В живот, – Косулин пристально смотрел на Тимофея. – Что вы на это скажете, Тимофей Анатольевич?

– А что я на это могу сказать? Возвращался с работы, шел через парк. Смотрю, двое на лавке сидят. Думал, проскочу, так нет, они на меня с двух сторон зашли. Один спереди с ножом, другой сзади. Ну и что мне, по-вашему, оставалось делать?

– Значит, вы оборонялись?

– Да.

– А вот гражданин Сергеев говорит, что вы, напротив, напали на них. Это они шли через парк, и это вы остановили их. На скамейке сидели, их ждали...

– Сказать можно все, что угодно, – пожал плечами Тимофей. – А как на самом деле было...

– А как на самом деле было?

– Да так и было. Я с работы шел. На проходной можете спросить, когда я ушел. Некогда мне было на скамейке сидеть на холоде и в темноте.

– Может быть, присели перекурить...

– Я не курю.

– Значит, просто отдохнуть.

– А с чего мне отдыхать? Я не курю, спортом занимаюсь...

– Каким спортом?

– Боксом.

– Понятно. Занимаетесь боксом, решили отработать удары на случайных прохожих...

– Ни на ком я ничего не отрабатывал. И боксом я занимаюсь уже давно. И ни на кого я не нападал. Я защищался...

– Хорошо, а свидетели у вас есть?

– Откуда? Я один шел, темно было в парке, и людей никого. Ну, кроме двух этих уродов...

– И зачем вы, спрашивается, через парк в темное время пошли? Не иначе как приключения на одно место искать...

– Вы лучше у Сергеева спросите. И у этого, у Дробова. Что они в парке делали? Наверняка наркоманы.

– Ну, экспертизу на наличие в крови наркотиков и алкоголя мы не делали, так что судить об этом нельзя...

– По учетам посмотрите, может, они в наркологическом диспансере состоят?

– Мы, конечно, проверим...

– И вообще, откуда они такие взялись? Я их никогда раньше не видел.

– Это что, повод для того, чтобы распускать руки? Вернее, ноги.

– При чем здесь это? – поморщился Тимофей. – Если я их не знаю, то и они меня не должны знать. Вот и спрашивается, как они про меня узнали, откуда у вас мой адрес появился?

– А что, вы надеялись остаться безнаказанным, гражданин Феоктистов? – Косулин строго свел брови к переносице.

– Да нет, просто интересно... Вот если бы они меня избили, я бы не смог вас на них вывести. А они смогли. Почему?

– Потому что Сергеев знает, где вы живете.

– Откуда он это знает?

– Какая разница?.. Вы же признаетесь, что вчера избили гражданина Дробова.

– Не знаю никакого Дробова. И никого я не избивал.

– Не советую вам отпираться, – нахмурился следователь. – Положение у вас незавидное. У Дробова удалена часть селезенки, а это тяжкий вред здоровью. До восьми лет лишения свободы...

– До восьми лет лишения свободы? – похолодел Тимофей.

Поверить невозможно, что из-за каких-то подонков он мог загреметь на такой срок.

– Да, если деяние совершено умышленно. А если ты, Феоктистов, отрицаешь это деяние, то, значит, ты совершил его умышленно...

– Но я не отрицаю. Просто я никого не избивал. Это была самооборона. На меня напали, я защищался...

– Если на тебя напали, где следы побоев?

– Да нет, не били меня. Сергеев нож достал, я руку перехватил и ударил его...