Прощание Зельба

— Это вам скажут, когда ваши люди будут в городе. Сколько им понадобится времени?

— Пять часов.

— Хорошо, тогда поговорим через пять часов.

Я спросил, нужен ему свет или выключить. Он пожелал остаться в темноте.

6 Ну, давай!

У меня снова поднялась температура, я попросил у дежурной сестры два аспирина.

— Вы неважно выглядите. Идите домой и ложитесь в постель!

Я покачал головой:

— Можно мне поспать здесь пару часов?

— В другом конце коридора у нас есть еще одна кладовая. Я поставлю вам туда кровать.

Когда я лег, мои мысли вернулись к Самарину. Интересно, в его каморке воздух такой же спертый, как здесь? Ему тоже кажется, что в комнате тесно? Он тоже слышит бульканье в батарее? Это был чулан без окна, и я лежал в полной темноте. Поднес руки к лицу, но ничего не разглядел.

Иногда думаешь, что дело закончилось, а в действительности оно только еще начинается. Так было утром, когда Самарин с Велькером провожали меня к машине. А иногда кажется, что находишься в самом водовороте событий, а в действительности все уже закончилось. Началось ли уже то, что мы собираемся довести до конца этой ночью? Конечно, пока еще ничего не происходит. Но где-то там… Распределены ли роли и обязанности так, чтобы события — какие бы рассуждения и договоренности за ними ни стояли — могли развиваться только по одному сценарию?

То, что меня беспокоило, было всего лишь какое-то смутное чувство. Какой-то страх, что я по своей медлительности в очередной раз опоздаю, не успею сообразить, что же на самом деле происходит прямо у меня на глазах. Поэтому я еще раз прокрутил все в голове: чего хочет Велькер и чего Самарин, что оба получат в лучшем случае и потеряют в худшем, какие неожиданности могут грозить им обоим, да и нам тоже.

На этом я уснул. В полночь меня разбудила дежурная сестра:

— Они вернулись.

Филипп, Нэгельсбах и Велькер сидели в сестринской и обсуждали, где лучше произвести обмен. Велькер хотел, чтобы это было укромное, тихое место, лучше всего на окраине.

Нэгельсбах выступал за открытую, освещенную площадь или улицу в центре города:

— Я хочу видеть противников!

— Чтобы убедиться, что они не устроили засаду? Мы назначаем, где и когда произойдет встреча. Мы рассчитаем время так, чтобы они не успели устроить засаду.

— Но там, где светло и открыто…

— В момент обмена один-двое из нас должны находиться в резерве, чтобы наблюдать, самим оставаясь незамеченными. Чтобы в случае неожиданности вмешаться.

Мы выбрали Луизен-парк. Там есть деревья и кусты, за которыми можно спрятаться, и рядом широкий газон. Остальные должны были поехать вверх по Вердерштрассе, а мы с Самариным зайдем со стороны Лессингштрассе. Обмен произойдет в центре парка.

— Вдвоем мы справимся с обменом, Филипп? А вы двое останетесь в засаде?

Я принял решение, остальные кивнули. Нэгельсбах согласился снова надеть полицейскую форму.

— Возможно, нас очень выручит то, что мы якобы подключили полицию.

Теперь нам оставалось только ждать. Старый большой механический будильник в сестринской комнате медленно отсчитывал секунды. Нэгельсбах нашел два коробка со спичками и строил башенку, две спички вдоль, две поперек, головки четко по очереди на все четыре стороны. Велькер закрыл глаза, лицо у него было такое напряженное, как будто он производил в уме сложные арифметические вычисления. Филипп радовался предстоящему обмену, как увлекательному приключению.

Я пошел в кладовку, включил свет, и Самарин поговорил со своими людьми.

— Они уже десять минут стоят на Аугустен-анлаге.

— Скажите, чтобы они оставались там, пока не получат дальнейших указаний.

Потом я его отвязал и помог встать с кровати.

— А с этим что? — Он кивнул на свои стянутые смирительной рубашкой руки.

Я накинул ему поверх рубахи пальто.

— Смирительную рубашку с вас снимут ваши люди.

Даже в смирительной рубашке он казался очень опасным. А ну как навалится на меня такая груда мускулов — по стенке ведь размажет! Пока мы шли к машине, я старался держаться от него подальше. Он ни слова не сказал ни когда увидел остальных, в том числе и одетого в форму Нэгельсбаха, ни когда мы с Нэгельсбахом посадили его между собой на заднее сиденье, ни когда двинулись в путь.

Мы припарковались на Лессингштрассе, Велькер с Нэгельсбахом пошли вперед. Я объяснил Самарину, где должны остановиться его люди и откуда войти в парк вместе с детьми, Самарин передал указания.

Потом мы тоже вышли и стали ждать у входа в парк, Филипп справа от Самарина, а я слева. Я не видел ни Нэгельсбаха, ни Велькера. Зато на другом конце парка видел кусты, за которыми они должны были спрятаться.