Прощаю и люблю

Шерон прерывисто вздохнула, потом еще раз. У нее мелькнула горькая мысль: представляет ли Герри хотя бы отдаленно, как действует на нее его близость, что вообще происходит под его влиянием с ее мыслями, с чувствами, с желаниями… с самой жизнью? Это ненормально… да просто неприлично, когда у женщины появляются эротические мысли о мужчине, с которым она едва знакома и который не давал никакой пищи ее разыгравшемуся воображению. Ну, может быть, почти не давал, поправилась Шерон, стараясь не думать о том, как Герри ее целовал.

— Я… по правде говоря, я не хочу кофе… — Она приложила все силы, чтобы голос звучал уверенно.

— Да, пожалуй, — согласился Герри. Его большой палец прочно обосновался на запястье Шерон. — Вероятно, вы получили уже достаточно стимуляции.

На какое-то ужасающее мгновение Шерон подумала, что он понял, что с ней происходит, может быть, даже прочел ее мысли и догадался о ее желаниях и о любви, которую она тщательно пыталась скрыть. От этой мысли ее сковал ужас. Но в следующее мгновение Герри, к ее огромному облегчению, спросил:

— Надеюсь, вы не столкнулись еще раз с Уэбстером?

— Нет, ничего такого не случилось… Думаю, я просто перетрудилась в отсутствие отца.

Герри распахнул дверь в кухню, и Шерон недоуменно заморгала: она даже не заметила, как они двинулись с места, а тем более как подошли к двери. Мягко подтолкнув Шерон в кухню, Герри выпустил ее руку.

— Герри, я уверена, что вы справитесь без посторонней помощи, — начала Шерон, но он не дал ей договорить.

— Я хотел обсудить с вами кое-какие детали, посоветоваться по поводу возможной перестройки — разумеется, в том случае, если мне удастся его купить. Дом очень старый, я наткнулся на него случайно и влюбился с первого взгляда.

В действительности Шерон уже видела план дома — не удержалась от любопытства, когда держала его в руках, и ее дом тоже очаровал. Она даже позавидовала Герри, вернее его возможности приобрести этот старинный дом.

— Звучит заманчиво, но я действительно не могу остаться. — Ее голос прозвучал как-то хрипло.

Герри стоял к Шерон спиной, но при этих словах повернулся и успел заметить, как к ее лицу сначала прихлынула кровь, потом снова отхлынула, выдавая неуверенность и внутреннюю борьбу.

— Я вам помешала.

— Ничего страшного. Я всего лишь принимал душ. — Герри внимательно посмотрел на нее. Даже слишком внимательно. — Поставлю-ка я лучше чайник. По-моему, нам обоим лучше выпить чаю вместо кофе.

Он прошел к плите. Шерон проводила его жадным и одновременно тоскливым взглядом. Она разрывалась между любовью к Герри и бессильной злостью на саму себя за эту постыдную уязвимость. Она чувствовала себя такой слабой, такой беспомощной, такой… неуправляемой.

Глядя, как он наливает воду в чайник, она едва не дрожала от напряжения, пытаясь скрыть свои чувства.

Если бы Герри повернулся к ней сейчас, обнял бы, поцеловал, прикоснулся бы к ней так, как прикасался в последний раз во сне, медленно снимая с нее одежду, лаская и целуя все ее тело и восхищаясь страстным откликом на ласки… Тогда, во сне, его губы томительно медленно ласкали ее грудь, живот, бедра, а в это время руки… С губ Шерон невольно сорвался тихий стон.

Герри услышал и тотчас повернулся.

— Что случилось? — спросил он, нахмурившись, и подошел к ней.

В ужасе от того, что с ней происходит, Шерон поспешно села, ноги ослабели и отказывались ее держать. Она даже не села, а плюхнулась на стул, дрожа всем телом. Ее бросало то в жар, то в холод.

Герри опустился на колени совсем рядом с ней. От этого движения его халат немного распахнулся на груди.

— В чем дело? Что случилось? — снова спросил он.

Шерон вдруг поняла, что не выдержит больше ни секунды. Все, что она чувствовала, от чего страдала, вспыхнуло с новой силой, и она выпалила:

— Дело в вас. Это… Господи, может, вы все-таки что-нибудь наденете?!

9

Наступившая тишина, казалось, потрескивала от напряжения.

— Надеть что-нибудь? — медленно переспросил Герри.

Он встал и посмотрел на нее с высоты своего роста. Шерон чувствовала на себе его взгляд, но не могла набраться смелости поднять глаза.

Что я натворила, зачем я это сказала? — думала она в ужасе.

— Так вот, в чем дело? Выходит, все это из-за меня? — мрачно спросил Герри. Прежде чем Шерон успела пошевельнуться, он схватил ее за запястье и прижал пальцем неистово бьющуюся жилку. — Значит, вот почему вы напрягаетесь всякий раз, когда я подхожу к вам ближе, чем на ярд? Потому что я кажусь вам таким…

— Неотразимым, — хрипло пролепетала Шерон.

Признание далось ей нелегко, обожгло горло, но она чувствовала, что должна произнести это слово сама, прежде чем Герри швырнет его ей в лицо. Никогда в жизни не испытывала она такого унижения и не чувствовала себя такой беззащитной. В то же время Шерон ощущала странную легкость, почти облегчение оттого, что наконец призналась Герри в том, что с ней происходит. Словно она всю жизнь бегала от опасности, а потом, оказавшись перед лицом неизбежного, просто отдала себя на милость судьбы.