Прощаю и люблю

Инга Берристер Прощаю и люблю

1

Шерон Доул выскользнула из-под струй теплого, почти горячего утреннего душа и, вытершись махровым полотенцем, встала перед большим, во всю стену, зеркалом.

Торопливо расчесывая мокрые локоны — быстрее, быстрее, пора на работу, сегодня напряженный день, — она замерла, неожиданно заметив, как налились груди и набухли соски, выдавая давно укрощаемый, но нет-нет да и просыпающийся зов плоти. Какое-то мгновение Шерон даже мерещилось, что чьи-то нежные пальцы, а потом и влажно-горячие губы ласкают бутончики сосков.

— Нет! — вскрикнула она и хлестко ударила ладонями по грудям.

Те смиренно приняли обычную форму, привыкнув подчиняться не позывам грешного тела, а воле трезвого разума.

Ну что за эротический бред, прямо наваждение какое-то! — укорила себя Шерон. Нельзя так распускаться, а по утрам надо принимать не горячий, а холодный душ и поменьше торчать голышом перед зеркалом. А главное — еще больше завалить себя работой.

Хотя куда уж больше? По правде говоря, Шерон порядком устала от бесконечных тяжб и даже войн с дельцами, вознамерившимися превратить этот благословенный, зеленый и цветущий, край в безликие бетонные джунгли.

Наскоро одевшись и сделав макияж, Шерон поспешила в кухню, чтобы выпить утреннюю чашку кофе и съесть бутерброд. А ведь край и правду благословенный, торопливо завтракая, продолжала она размышлять.

Когда-то именно здесь высадились первые переселенцы с Альбиона, обустроили как могли эти земли, следуя традициям предков. А в начале семнадцатого века британский капитан Джон Смит, посетив селения своих бывших соотечественников, воскликнул: «Да ведь это та же Англия! Новая Англия!» С тех пор и пристало к этим краям на северо-востоке Соединенных Штатов Америки название Новая Англия. Все больше и больше жителей Старого Света в поисках лучшей жизни пересекали Атлантику. Вместе с нехитрым скарбом люди везли самый бесценный груз — память о прошлом, о традициях, о культуре…

Вдоль побережья залива Мэн много старинных городков, до сих пор сохранивших свой первозданный облик. Их окружают вековые дубравы, липовые и кленовые рощи. Идешь по иной улочке и словно окунаешься в историю, любуясь особняками и зданиями, напоминающими о событиях, связанных с освоением этого края… — Метрополия не собиралась просто так отдавать свои здешние колонии во власть новых поселенцев, и тем пришлось долго и упорно бороться за независимость, иногда с оружием в руках.

Шерон усмехнулась, вспомнив уже ставший притчей исторический эпизод, известный как «Бостонское чаепитие». В одна тысяча семьсот семьдесят третьем году жители этого края преподали урок заносчивым британцам. Те беспошлинно ввозили сюда английский — вернее индийский и цейлонский — чай, нанося урон местным негоциантам. И тогда члены организации «Сыны свободы» проникли на английские торговые суда и утопили в водах Бостонского порта огромную партию чая. Долго еще стоял чайных дух над песчаными отмелями… Преподали и другие уроки, отмеченные не только запахом благородного напитка, но и привкусом обильно пролитой крови. Через несколько лет после «Бостонского чаепития» на карте Северной Америки появилось независимое государство — США.

И вот теперь на роль этакой всеповелевающей метрополии для этих краев претендует Бостон, вернее его толстосумы. Они рвутся из мегаполиса в маленькие тихие и живописные городки, сроднившиеся с нетронутой природой и еще не испорченные цивилизацией и безликой бетонной архитектурой. Взрывают и сметают бульдозерами с лица земли милые старинные постройки, чтобы возвести холодные современные башни.

А не устроить ли этим деятелям нечто вроде «Бостонского чаепития»? — подумала вдруг Шерон. Она допускала, это нанесет удар по их с отцом семейной риэлтерской фирме, но сейчас в Шерон говорила активистка местного комитета по защите исторических памятников.

Утро выдалось на редкость приятным, и Шерон решила отправиться в офис пешком. Но и по дороге ее не покидали мысли о мирно — пока! — существующих в ней началах: женском, с тягой к материнству и к семейному очагу, и деловом, с увлеченностью карьерой в лучшем смысле этого слова. Что касается второго, Шерон привлекало не материальное благополучие, а ощущение своей полезности обществу.

Нет, Шерон вовсе не была ни ретроградом, ни замшелым консерватором, стремящимся жить по старинке, ни одной из тех чопорных дамочек, которые кичатся своим благочестием и высоконравием. Она придерживалась строгого и упорядоченного образа жизни, однако излишне не увлекалась пуританской моралью. Нужно шагать в ногу со временем, но при этом стремиться не уронить своего достоинства.