Прощай, Жаннет

– Нет, – ответил он. – Еще нет. Я хочу, чтобы ты выслушала меня до конца. Тогда и решай, старею я или нет. – Он помолчал, затем продолжил, не дав ей заговорить. – Даже если у нас все получится, что мы получим? Говорят, что они зарабатывают вдвое больше нас. Но мы не знаем, как этот доход делится и откуда он берется. Не забывай, что, когда они заключили с нами сделку, у них уже были фабрики и другие предприятия для производства как собственных тканей, так и готовых изделий. Они делают их, начиная с нуля, и готов поспорить, что большую часть своих прибылей они получают именно здесь, а не от розничной торговли. Они могут даже позволить себе убытки в розничной продаже, потому что их перекроют доходы от производства тканей. Если я прав, то самое большее, на что мы можем рассчитывать, да и то при условии, что все пойдет как надо, это два миллиона долларов в год. А это означает, что потребуется десять лет, чтобы вернуть вложенные деньги. Кроме того, мы еще не знаем, как нам придется расплачиваться за двадцать миллионов, если нам удастся их достать. Вполне вероятно, что те четыре или пять миллионов долларов, которые мы сейчас имеем в год, будут полностью съедены текущими расходами на дело, в котором мы ни бельмеса не понимаем. Именно это случилось с Агаш-Вилло. Может случиться и с нами.

Он снова глубоко вздохнул. Она по-прежнему молча смотрела на него.

– Я твой друг, Жаннет. Мы с. тобой прошли вместе сквозь огонь, воду и медные трубы, так что, я полагаю, мне нет нужды доказывать тебе свою дружбу или преданность. Я восхищенно следил, с каким бешеным упорством ты превращала себя из девушки в сильную и влиятельную женщину. Другой такой в нашем деле нет. Вот я и считаю, что как друг должен тебя предупредить. В этом мире еще никому не удавалось завладеть всем. Надо всегда оставить что-то другим, тогда и сама не будешь в накладе. Не допусти, чтобы чувство собственной исключительности и слепые амбиции привели тебя к краху.

Они немного помолчали, глядя друг на друга. Потом Жаннет бросила:

– Ну и речь!

Он задумчиво кивнул.

– Верно. Сам от себя не ожидал, откуда что взялось.

– И я не ожидала, – сказала она. Они снова помолчали, затем она взглянула ему прямо в глаза. – Ты это серьезно? Насчет исключительности и слепых амбиции?

Он поежился.

– Право, не знаю. Наверное. Иначе, что же тобой движет? Мы прекрасно зарабатываем, нам вполне хватает. До сих пор мы все воспринимали как вызов и от всего получали удовольствие. И вдруг, только беспокойство и сомнения.

– А если я предложу тебе еще десять процентов в компании? – спросила она. (У него уже было пять процентов.) – Тогда это станет удовольствием?

– Думал, ты лучше меня знаешь, Жаннет, – сказал Жак, печально качая головой. – Мне не нужно больше. У меня есть все, чего я хочу. То, что я сказал, я сказал для тебя, а не ради своей выгоды.

– Ну а если я пойду на это, несмотря на твой совет? Он взглянул на нее.

– Что ж, я скажу: „Желаю успеха, Жаннет!» Она не отводила от него глаз.

– И все?

Он тяжело поднялся со стула.

– Нет, не все, Жаннет. Я добавлю, что тебе придется поискать кого-нибудь поспособнее меня, понимающего в этих делах побольше.

Неожиданно она разозлилась.

– Я была права, – резко бросила она. – Ты стареешь, Жак. Становишься трусом, боишься драчки.

На этот раз он не смог скрыть обиду.

– Мне жаль, что ты так думаешь, Жаннет. – Голос его дрогнул, и он быстро пошел к двери, чтобы она не заметила слезы у него на глазах.

Потом он обернулся и посмотрел на нее. Она сидела неподвижно и глядела ему вслед. Он снова печально покачал головой. Хоть бы слово сказала! Не хотел он, чтобы все вот так кончилось. Но она молчала. Все в прошлом.

Он открыл дверь, все еще не сводя с нее взгляда. Она смотрела на него, как на незнакомца.

– Прощай, Жаннет, – сказал он. И тихо вышел.

Она уставилась на закрытую дверь. Черт бы его побрал! Кто дал ему право судить ее? Гнев понемногу утихал. Ей захотелось побежать за ним, вернуть. Но именно этого и ждут все мужчины. Чтоб женщина бежала за ними, умоляя вернуться домой.

От нее он этого не дождется. Она подождет. Сам вернется. Все обдумает и утром придет в контору, как ни в чем ни бывало.

Жаннет вдруг вспомнила, как он с ней попрощался, и поняла: на этот раз все по-другому. Внезапно ее охватило острое чувство утраты. Он никогда не вернется. В каком-то смысле, Жак был ее единственным другом, всегда был рядом. Теперь она осталась действительно одна.

Сидя на кухне белого пляжного дома на Тихоокеанском побережье, Лорен ясно различила автомобильный гудок, раздавшийся у дверей. Она поставила чашку и встала. Прежде чем открыть дверь, взглянула через окно террасы на пляж. Голенькая Анитра сидела на песке и играла с двумя щенками. Ее няня, сорокалетняя мексиканка Жозефина, вязала, сидя под пляжным зонтиком, и присматривала за ребенком.