Прощай и люби меня

Леща слегка дернул щекой и потянулся за сигаретой, глядя в стол, раздумывая над чем-то. Марк не собирался его торопить. Пронаблюдав, как Леша закурил, он откинулся на стуле, сложив на груди руки. Я тоже была не прочь сунуть в рот сигарету, чтобы хоть как-то сбавить напряжение, но никакие силы небесные не заставили бы меня пошевелиться. Я предпочитала изображать статую, очень надеясь, что мне не придется участвовать в беседе.

Через полминуты тишины Леша сказал:

– Я, действительно, не знаю, где компромат. Горенко я нашел несколько месяцев назад, он страшно перепугался, был уверен, никто не догадается. Но компромат не сдал. Я сумел выведать, как он к нему попал. Парень привез девчонке дозу, она уже на стену лезла, а денег не было. Он отказался дать в долг, она упрашивала, чего только не предлагала, вот в припадке и ляпнула, что в соседском доме под рябиной лежит кое-что, что стоит столько, просто закачаешься. Горенко, не будь дураком, заинтересовался, но смекнул, что лучше обойтись без вопросов. Дозу дал, девчонка вмазалась и повеселела. Он с ней поболтал, внимание отвлек и ушел. Потом еще пару раз приходил, присматривался, сделал слепок с ключей, а как-то ночью забрался на участок и выкопал этот злосчастный компромат. Ума хватило понять, что это хоть и сокровище, но взрывоопасное, он его спрятал, а сам стал думать, что дальше делать. И тут на него, как снег на голову, Миронов свалился, – Леша усмехнулся, – паренек струхнул дальше некуда, но оказалось, тот совсем по другому вопросу. Сам предложил парню спасение. Тот разделался с Жирковым и отправился на зону. Год назад он приезжал в надежде сбыть компромат, но развернувшиеся события подсказали парню, что не время. И он снова сбежал. А компромат остался в городе. Но где, я не знаю.

– Как так? – нахмурился Марк.

Леша быстро раздул ноздри.

– Этот поганец молчал, как стойкий оловянный солдатик. Пришлось использовать разные методы. Одного из них он не выдержал, оказалось, у него была астма. Задохнулся.

Я поежилась от этих слов и обыденного тона, которым они были сказаны.

– Черт, – Марк выругался, – и поэтому ты тут примус починяешь? Ждешь, что кто-то объявится?

– Вроде того.

– Но никого нет. С чего ты решил, что бумажки здесь?

– Он мне в припадке заявил, что они под носом у всех лежат, только их никто не найдет. Только где это "под носом" я не успел узнать, – Леша поморщился, видимо, был недоволен собой.

– И какие у тебя теперь планы?

– Искать компромат. В одном ты прав, Лику надо обезопасить.

Марк встал, кивнув, и подошел ко мне.

– Рад, что ты понимаешь это, – сказал, сунув руку в мою сумку.

Я недоуменно на него уставилась, а Марк, вытащив пистолет, направил его на Лешу и выстрелил. Тот понял все слишком поздно, успел только вскочить, пуля попала ему в грудь, он сделал небольшой шаг, перевел на меня взгляд и вдруг улыбнулся. Это была страшная улыбка, в ней сосредоточилась боль и прощение одновременно, следом раздался еще один выстрел, и улыбка была стерта с его лица. Я стояла, покачиваясь, не соображая, что происходит. Марк спокойно обтер пистолет и бросил его на пол рядом с Лешей. Я перевела на него взгляд.

– Ты… – прошептала с трудом. – Ты…

– Сейчас не время это обсуждать. Надо убираться отсюда. Выйди в прихожую и жди меня там, ничего не касаясь.

Я повиновалась, не понимая, что делаю. Марк появился через пару минут. Быстро вытер ручки двери, звонок, все, чего мы могли касаться, захлопнул дверь и, взяв меня за руку, начал спускаться. Я бежала по ступенькам, чувствуя, как по моим щекам катятся слезы. В машине я дала волю чувствам, расплакалась, покачиваясь. Марк молчал, куда-то ехал, я ничего не видела. Наконец, я смогла успокоиться. Какое-то время пялилась бессмысленно в окно, пока Марк не сказал:

– Другого выхода не было. Один из нас должен был умереть. И я лично рад, что это Леша.

Снова наступила тишина. Спустя сколько-то невыносимых минут я спросила:

– Но почему?

– Он не оставил бы меня в живых.

– Нет. Почему ты… вот так… – я не могла договорить, сразу всплыла картина, как Леша улыбается, а по груди плывет красное пятно.

– Потому что после встречи он бы лег на дно и разыскать его стало бы сложно. И я бы находился в постоянной опасности. Он проверил меня, но ему в голову не пришло, что ты можешь принести оружие. Его маниакальная любовь сыграла с ним злую шутку.

– Ты на это и рассчитывал?

– Да. И сунул тебе в сумку пистолет. На всякий случай.

– Марк, это подло. Не просто подло, это…

– Я такой, – он перебил меня, бросив взгляд, от которого я поежилась, – или ты не знала?