Прощай Багдад

Одержимая страшным предчувствием, она вдавила в пол педаль газа и, обгоняя одну машину за другой, помчалась домой. Один раз, проехав на красный свет светофора, она лишь чудом не столкнулась с тяжелым трейлером.

Ахмед, Ахмед, Ахмед…

Скорее, скорее, скорее…

«Что может сделать с собой неподвижный, беспомощный калека, отказавшийся передвигаться даже на коляске?» — успокаивала она себя.

«Может, может, может…» — стучало в ее мозгу.

Обратный путь до дома занял в два раза меньше времени. Она распахнула дверь и с порога крикнула:

— Ахмед!

Тишина.

Она рванулась в спальню.

— Ахмед!

Кровать была пуста. Ровно гудел кондиционер, на полу валялась простыня, прикроватный коврик был смят. Рядом с тумбочкой лежала упаковка «Хемиверина». Первое, что ей пришло в голову: он наглотался таблеток, упал с кровати, уполз куда-то в другую комнату — но зачем? — и лишился чувств.

Она подняла коробочку, тряхнула — на ладонь высыпались пять желтых пилюль.

Что же тогда?

Если на сцене в первом акте висит ружье, то в третьем оно обязательно выстрелит!

Так сказал классик, а классики не ошибаются. Лена бросилась в рабочий кабинет Ахмеда — и закричала от ужаса открывшейся ее взору картины.

Он лежал навзничь у письменного стола с выдвинутым ящиком. Его голова превратилась в кровавое месиво, откинутая рука сжимала пистолет — тот самый, с помощью которого он когда-то собирался отстреливаться от «агентов империализма». На вытертом ковре, под головой, расплылось большое темное пятно. Рядом лежал забрызганный кровью листок с несколькими строчками.

«Лена, прости. Не хочу больше мучить тебя и мучиться сам. Уезжай в Россию. Ты обещала».

Она ясно представила, что произошло в ее отсутствие: он спустился с кровати, на одних руках дополз до своей рабочей комнаты, открыл ящик стола, вытащил пистолет — и свел счеты с жизнью.

— Ахмед, что ты наделал!..

Она упала на колени, схватила холодеющую руку мертвого мужа и стала целовать ее, вкладывая в эти поцелуи такую страсть и нежность, которой не знала со времени их медового месяца.

Часть 2 Прощай, Багдад!

19 февраля 2000 года. Багдад

— Продавец магазина показал, что за несколько минут до происшествия она разговаривала с этим человеком. Причем довольно долго. Он уверен, что они беседовали по-русски.

— Продавец что, знает русский язык?

— Нет, господин полковник, только некоторые слова, потому что в «Реди фуд» часто бывают русские. Более того, когда этот человек вышел из магазина, женщина бросилась за ним следом. Продавец считает, что они говорили несколько минут и на улице. Потом он услышал выстрелы.

— Продавец видел его раньше?

— Говорит, что нет.

— Гм… почему же эта женщина не желает признать в убитом своего знакомого?

— Понятия не имею, господин полковник. Либо она причастна к убийству, либо… право, не знаю.

— Выяснили, кто она?

— Да. Елена Аззави, 44 года, русская. В конце 70-х влюбилась в Ахмеда Аззави, гражданина Ирака, обучавшегося в России. Вышла за него замуж и с тех пор живет в Багдаде. Аззави работал в оборонной промышленности. За какой-то проступок был исключен из партии и уволен с работы. Был тяжело ранен на войне. Года два назад покончил жизнь самоубийством.

— Ее уже допросили?

— Нет. Задали несколько дежурных вопросов прямо там, на месте происшествия, после чего отпустили. Видите ли, господин полковник, если мы вызовем ее в участок, начнем задавать всякие провокационные вопросы, она немедленно почувствует, что мы ей не верим. И если она действительно в чем-то замешана, то начнет действовать осторожно, может даже затаиться на некоторое время. Это не в наших интересах. Пусть уж лучше считает, что мы ей поверили. А мы пока будем наблюдать за ней.

— Разумно. Установите круглосуточное наблюдение за ее домом.

16 часов 45 минут. 18 февраля 2000 года. Багдад

— Лена!

— Виктор! Вот так встреча!

Виктор Бирюков, заместитель коммерческого директора «Машэкспорта», стоял в узком проходе между полками продовольственного магазина «Реди фуд», по каким-то неизвестным причинам облюбованного многими работающими в Багдаде иностранцами. Правда, его она видела здесь впервые. Он широко улыбался ей.

— Так это твоя «тойота» стоит в переулке?

— Не моя, Елена Сергеевна, а казенная, — шутливо поправил он. — Чтобы купить такую, мне здесь еще года три пахать надо.

Они познакомились пару лет назад на одном из багдадских овощных рынков, когда Лена пришла к нему на помощь, услышав, как он отчаянно ругается, пытаясь втолковать торговцу, что ему нужен перец и лавровый лист. Разговорились. Бирюков был москвичом, но из разговора выяснилось, что его жена родом из Беларуси, из Витебска. Тогда он только-только приехал в Ирак по командировке московского «Машэкспорта», чтобы пробивать на местном рынке поставки российского бурового оборудования.