Прощай, Ариана Ваэджа!

— Увы… нет… — на эту тему Арбенин даже думать не хотел. У самого сосало под ложечкой… Кажется, последний их маленький перекус состоялся в каком-то зале… Да-да, том самом, с розовой девой… И когда это было? Сегодня или вчера?

Лаборант замолчал, он отдавал свою судьбу в руки Старшего Друга. Вот только… Да, очень жаль, что нет еды… Иначе Старший Друг его бы угостил…

Через несколько шагов фонарь погас. И пришлось ползти в полной темноте, хорошо, что галерея оставалась такой же ровной и широкой… и хорошо, что Арбенин успел ее рассмотреть еще при свете фонаря. Они еще раз передохнули и снова поползли. И тут… Что-то прошуршало над потолком! Да это же — летучие мыши! Говорят, они водятся в отдаленных уголках пещеры… А если — и вблизи выходов на белый свет?

Мыши стремительно пролетели над их головами в ту сторону, откуда и двигались путешественники, и наступила тишина. Клокот водных потоков уже почти не доносился, нигде не сыпались камни, никто не кричал и не стонал…

Арбенин нащупал рукой влажные камни. Значит, где-то рядышком — ручей, река или озерцо. Это его насторожило. Как быть? Остановиться? Двигаться дальше? Нет, надо двигаться! Он вытер влажную руку о дорожное платье и крепче ухватил руку Богдана.

— Держись, Друг! И не бойся воды! Ты плавать-то умеешь?

Спросил и только потом подумал: да как же он будет плавать, когда одна нога…

Богдан молчал.

Еще через несколько шагов воды стало больше, она была бы где-то по щиколотку, если бы не ползли, а шли… И, кажется, прибывала… А если… попробовать встать на ноги? Шальная мысль показалась ему безумной… Но ведь можно и попробовать…

— Друг, а ты сможешь встать на одну ногу? Я тебя буду крепко держать! Сможешь?

Богдан оперся о его бедро и начал приподниматься. Чувствовалось, что ему неимоверно тяжело, но он пыхтел, сопел и… встал.

— Отлично, Друг! Ты — молодец!

Он тоже начал приподниматься, упираясь одной рукой в стену. И — тоже получилось. Встал на ноги и вдруг подумал, что ступни ног словно задеревенели. Однако, пересилив страх, сделал один шаг — совсем маленький, а потом и второй — побольше. За стену продолжал держаться, так было надежней. И крепко сжимал руку Богдана, позволив ему опереться о свое плечо.

Они сделали еще несколько шагов, пока вода не дошла до пояса. И вновь перед Арбениным встала дилемма: быть или не быть? Конечно — быть! По-другому просто нельзя! Что позади — он уже знал: пропасть! Но вот что впереди? Выход из пещеры? А может, тупик? Или — западня? Но шанс есть! Есть! Пусть даже самый малый!

Еще через несколько шагов, когда ноги уже перестали вообще что-то чувствовать, а плечо не просто болело, а разрывалось на части от адской боли из-за повисшего на нем Сиротина, Арбенин остановился и перевел дыхание. Да, его Друг не был крупного телосложения, как Сибирцев, а по весу — раза в три меньше, но идти с такой ношей версту, а то и две… Он стоял и прислушивался к тишине. Кто его знает, может, и можно услышать какие-то звуки… Так и есть! Показалось, что впереди зазвенели струны дождя… Как-будто крупные капли бьются в стекло… И главное, не так яростно, как это было там, в пропасти. Нет, это не безудержный рокот стремительных вод подземной реки, а веселое заигрывание струй воды с камнем… Неужели — водопад? Тот самый, к которому они и шли?

— Друг! Держись крепче!

И Арбенин сделал еще один шаг… потом еще и еще… пока не оказался в воде почти по плечи… И тут… впереди показался едва различимый свет. Совсем бледный, слабый, маленький… Но это был свет! Рука нащупала опору — в воде лежал огромный камень, и он вскарабкался на него и подтянул к себе Богдана.

Глава 25

Днем раньше.

Старик Архип шел по лесной поляне в сторону подножия гор. Высокий и широкоплечий, с зарослями седых волос на голове, слегка прикрытой старой соломенной шляпой, с такой же белесой бородой на широкоскулом лице. Если бы сменить просторную холщовую рубаху с широким поясом на кольчугу с шлемом, да подровнять, причесать бороду, да убрать глубокие морщины, а еще и расправить чуть осунувшиеся плечи — вот точно был бы русский богатырь!

С берданкой за плечами, с туеском на груди, на замызганной веревке, в потрепанных онучах, пододетых под лапти — он напоминал еще и старинный образ русского деда, что так часто изображают на липовых лубках!

Каждый раз, когда старик Архип заканчивал свой обход по ягодным местам, а это случалось ближе к полудню, обязательно делал крюк к горам, где заприметил однажды удивительный родник. Неброский на вид, тот вытекал из небольшой расщелины, превращался в ручей, а потом снова исчезал, никак, в подводной реке. Вода в нем ласково журчала, спадая на отполированные камешки, а под лучами солнца серебрилась, а то и переливалась радугой. И каждый раз он подходил к источнику свежести, кланялся ему, а потом вволю пил и мочил студеной водой усы и бороду.

В этот день старик шел с туеском земляники — собирал, когда роса еще не совсем спала, чтобы ягода не слежалась, сохранила свежесть на весь день. О другом дне он и не помышлял — эк, невидаль, вот начнется он, тогда и можно подумать!