Прощай, Анти-Америка !

Пип смеялся и шутил - даже с Террадой, словно им в какой-то мере удалось восстановить прежнюю простоту и сердечность отношений. А Террада ждал - так ждут посвящения в высокий, хоть и обременительный сан. Джуди держала за руку Лестера-младшего, не давая ему вступить в разговор, и нервно говорила что-то, обращаясь то к одному из нас, то к другому.

Наконец мы услышали звук приближавшегося поезда.

Террада отошел от нас на несколько шагов, и Джуди тихо сказала Пипу:

- Пожалуйста, Пип. Одно только слово.

Я почувствовал, что в Пипе снова началась борьба. Семейство Террады знало, с кем имеет дело. Они взывали к природному великодушию Пипа, к его культуре, благородству, душевной щедрости, к его скромности, самоотверженности, к его жалости. А Пипа терзали все самые страшные душевные муки, на какие обрекло его воспитание, и я это знал и начал молить его взглядом:

"Не сдавайся, Пип! Не прощай им их мерзости!.."

Но он не внял моей мольбе, он опустил глаза, и я понял: они разжалобили его. Я отвернулся. Мне не хотелось ни видеть, ни слышать того, что сейчас произойдет.

И тут Джуди совершила ошибку: подстегиваемая нетерпением, боясь упустить победу, которой она так жаждала, она воскликнула:

- Лестер не может стать другим, Пип, Он должен вернуться в _свою_ Америку.

Эти слова решили все. Пип вдруг застыл, словно под маской беззаботного спортсмена неожиданно узнал прежнего себя, и, с облегчением рассмеявшись своим прежним, горьким и немного застенчивым, смехом, сказал:

- А когда-нибудь, Джуди, и мне придется вернуться в _свою_ Америку. Что тогда?

Джуди ждала. Но Пип молчал.

- И это все? Все, что ты можешь сказать? - в гневе крикнула она.

Пип кивнул, как будто не мог доверить свой ответ словам. Потом повернулся к Терраде и громко, отчетливо произнес:

- Прощай, Лестер.

Поезд остановился, ошеломленный Террада повернулся к вагону и, ни с кем не попрощавшись, взошел по ступенькам.

Джуди громко разрыдалась, а Пип тем же голосом произнес:

- Прощай, Джуди, прощай, маленький Лестер!

Он поцеловал сына и помог ему подняться по ступенькам вслед за внесенным носильщиком багажом. Потом Джуди вошла в вагон, тяжелая дверь тут же закрылась, и поезд тронулся. Их лица промелькнули в окне - мне кажется, я никогда не забуду запавших глаз Террады, беспомощно вглядывавшихся в страшный, безбрежный океан небытия, который открывался перед ним, не забуду и холодной, изысканной эпитафии, которую произнес Пип, когда поезд исчез из виду.

- Прощай, смерть, - сказал он. - Прощай, Анти-Америка!