Прощай, Америка!

…Вешают черного. Петлю закинули на ветку дерева, подогнали какую-то тележку, поставили на нее негра, накинули петлю, рванули тележку в сторону… Тело задергалось, забилось, замерло… Белые парни перевезли тележку к следующему дереву, на котором уже висела петля… привели очередного негра…

…Перестрелка, запись ведется с уличной видеокамеры, качество ролика – ниже среднего. Но видно, как несколько человек, кажется, китайцы, перебегая от дерева к дереву и прячась за машинами, стреляют в других людей, чернокожих. Среди афроамериканцев двое или трое в полицейской форме…

…Танк медленно ползет по улице, давя машины. Сзади из подъезда выбегает человек… швыряет в танк бутылку с бензином. Вспышка, огонь стекает по броне, пулемет на танковой башне разворачивается и успевает срезать очередью человека, уже почти добежавшего до подъезда… Танк едет дальше, не обращая внимания на огонь…

– Талантливо выбрали место для провокации, – сказал Петрович. – Сколько негров в США? В процентах? Двенадцать процентов. А в Вашингтоне? Чуть больше пятидесяти. Понимаешь? Если сейчас по всей стране начнется, то… Если негры победят здесь, то во всех остальных городах США им достанется… мало не покажется никому…

Лукаш выключил инфоблок.

– Значит, – сказал он, – все? Ты говорил по поводу единой и неделимой Америки… Все? Теперь уже ничего нельзя поделать?

– Почему нельзя? Армия себя еще не проявила. Очень хочет, но еще пока сдерживается. Нужно, чтобы все поняли опасность происходящего. И тогда оценят действия военных, – Петрович потер лицо ладонями. – Ни хрена я сегодня не выспался…

– За мной, бедняжка, бегал, жизнь мне спасал? – спросил Лукаш с невеселой улыбкой. – А врал, что не сможешь вмешаться…

– Я и не смог, – сказал Петрович. – Почти всю ночь просидел в посольстве, демонстрируя невмешательство и строгую дисциплину. За сигналом от твоего жучка следил, да, но сугубо из меркантильных соображений, даже посол согласился, что вещь дорогая в тебе, ценная, да и если ее при вскрытии твоего трупа найдут, то возникнет много лишних вопросов. Мне удалось посла уболтать, и мы с ребятами держались от тебя неподалеку… Когда там началась стрельба, а потом сигнал вдруг исчез, я прям весь переволновался, это ж за технику отчитываться придется…

– А кто же тогда напал на Смита? – не то чтобы Лукаша это сильно волновало, его сейчас ничего не могло удивить или заинтересовать.

– А где он, кстати?

– В бункере, там, – Лукаш указал правой рукой вовнутрь трансформаторной будки, заметил, наконец, что рука у него в крови, и попытался вытереть ее об одежду. – Ты не ответил на мой вопрос – кто напал на Смита?

– Твой знакомый – Краузе. Он и его люди.

Так вот почему так многозначителен был Краузе при прощании со Смитом. До свидания, значит? То есть, если бы Смит тогда сказал, что Краузе ему еще нужен, что вот тебе деньги, Андре, и обеспечь мне охрану объекта, то все вышло бы по-другому? Бедный жадный Джон Смит…

– Но это же ты заплатил Краузе, – сказал Лукаш. – Сколько он взял?

– Сто тысяч евро, – Петрович зевнул. – Только нанял его не я… Меня бы распяли, если бы я только попытался… Твои разговоры со Смитом я слышал, но ничем помочь…

– Даже не собирался, – подхватил Лукаш. – Сука.

– Не без того, – сказал Петрович, – не без того…

– Так кто же мой богатый спаситель? – крикнул Лукаш, ветер еще усилился, и его приходилось перекрикивать.

– Так Джонни… Он как только увидел, что в клуб прибыл Краузе, так сразу бросился ко мне, стал рассказывать, что это за тобой, что тебя нужно спасать… Я ему объяснил, что никто тебя спасать не будет… В общем, он ушел и сам принял решение. Деньги у него были с собой, как я понимаю. Ирокезы у него их не взяли, вот он их Краузе и отдал…

– Нужно вернуть деньги ему, – сказал Лукаш.

Взрыв. Еще один. Россыпь близких выстрелов.

– С каких это делов я ему что-то должен возвращать? – удивился Петрович. – Это его личные дела. При чем здесь я?

– Сука, – снова сказал Лукаш.

– И снова не буду спорить.

– Теперь Джонни не сможет выехать из страны…

– Почему?

– А деньги?