Проша

— А, все один хрен, как его звать… — поддакнул второй. — Главное, ехать надо. Да, возни нам до черта! Чего ж с ними делать?

— Слышь, ребят! — возле беседки появился кто-то третий. — Я тут все места знаю. Я вам помогу щенков этих спрятать так, что ни одна тварь не пронюхает. А вы это… вы шепните про меня своему. Хозяин мне уже поперек горла! За копейку удавится! Пашешь на него с утра до ночи, а толку… И потом спекся он, ясно! Ваш-то покруче будет. Вы как — службой довольны?

— Да, не жалуемся, — протянул хрипатый. — Если все — хоккей, то бывает, сотню баксов за день отваливает. Как премиальные, так сказать, сверх основного оклада.

— Хорош базарить! — оборвал командир. — Хочешь помочь — давай, хорошие бабки за это получишь, а трепало свое засунь куда подальше… Ну все, проехали. Так куда их?

— Да тут, поблизости! — засуетился третий. — Тут дачка одна пустует. Заткнешь им глотки — и все дела!

Сеня боялась взглянуть на Мамуку. Мало того, что вся эта каша заварилась из-за нее, и парень об этом прекрасно знает… Мало того, что его отец попал в крутой переплет… У них на глазах совершалось предательство — человек, который служил Мамукиному отцу, и которому тот доверял, за лишнюю сотню зеленых готов был продать его. Мамука слышал все это, слышал как отца называли жадным, слышал, что он «спекся» — то есть, ему конец… каково все это пережить?

И вдруг… она почувствовала как влажная ладонь Мамуки нашарила в сгущавшихся сумерках её маленькую дрожащую ладошку. Он прошептал:

— Не бойся! Слышишь, девочка? Забыл как тебя зовут… Не бойся, я тебя в обиду не дам!

Глава 12 В ЗАТОЧЕНИИ

Уже совсем стемнело, когда темно-синяя «Ауди» — та самая машина, марки которой Сеня не успела разглядеть, выехала за ворота с участка Нукзара. Сеня с Мамукой, скорчившись, лежали на дне багажника. Рты их были завязаны кусками плотной ткани, для этой цели пришлось порвать на части рубаху хозяина — ничего лучшего под рукой у бандитов не оказалось…

Двоих охранников, которых приставили сторожить юных заложников, звали Толян и Гарик. Третьего — угрюмого, который переметнулся на их сторону Кузьма. Они выжидали время, когда дачники разойдутся по домам и поселок растворится во тьме, чтобы никто не увидел, куда они направляются. Но и этого было мало — ребят решили спрятать в багажнике, чтоб их уж наверняка никто не заметил.

В багажнике «Ауди» было нечем дышать. Хотя трясло не особо — рессоры у новой машины были на редкость мягкими. Сеня с Мамукой лежали, не шевелясь, лицом друг к другу, — ни живы, ни мертвы, в кромешной тьме чуть поблескивали глаза… Они не отрывали глаз друг от друга, точно этот взгляд был единственной ниточкой, которая связывала их с жизнью.

Сеня изо всех сил старалась не плакать: понимала — если заплачет, дыхание собьется и она начнет задыхаться. А это было б уж слишком! И без того дело принимало плохой оборот…

Однако, удушья почувствовать не успели: только отъехали, как их передвижная тюрьма остановилась. Дверцы хлопнули — бандиты выбрались из машины. Крышка багажника откинулась, волна свежего ночного воздуха ворвалась внутрь, пленников подхватили и водворили на землю.

Сеня с Мамукой стояли, пошатываясь и моргая — лунный свет казался им непривычно ярким после кромешной тьмы. Бандиты, не давая ребятам опомниться, потащили их на участок. И Сеня едва сдержала крик облегчения их вели в заброшенный дом! В тот самый, где она повстречалась с Прошей, в его пристанище… А значит, домовой непременно придет на помощь!

Бандиты тихо переговаривались между собой.

— А ты уверен, что дом нежилой? — спросил хмурый Толян. — Если шуму наделаем, хозяин башку свернет!

— Да нет, ты не сомневайся, я эти места как свои пять пальцев знаю, успокаивал его Кузьма. — Тут уж года два никто не живет…

— Ну смотри… — рыкнул Толян. — Черт, дверь заперта!

— А как же иначе? Там же нет никого! — суетился возле него Кузьма.

Гарик извлек из кармана какой-то предмет, нажал невидимую пружинку и в его руке сверкнуло лезвие ножа. Финка! С её помощью он без лишних хлопот открыл хлипкую дверь, и все оказались внутри.

Здесь все было как той памятной ночью: и матрас на полу, и фанерный ящик, только огонь в печи не горел — он спал, как и все вокруг — спал поселок, опоенный сонным дурманом ночи…

Пленников толкнули в угол — за печку, бросив им какое-то тряпье, извлеченное из багажника. Они устроились на полу, прижавшись друг к другу. Рты им наконец развязали, и они тяжело дышали как рыбы, вытащенные из воды.

Сами бандиты устроились на матрасе. Гарик, стараясь двигаться как можно тише, скользнул к машине и принес сумку, из которой извлек бутылку водки, пластиковые стаканчики, какую-то закусь. Толян зажег карманный фонарик и установил его на фанерном ящике, подложив под него коробок спичек, чтобы свет шел под углом, и прикрыв носовым платком.

— Хм, все равно свет из окон заметно, — сказал он, с сомнением оглядев это сооружение. — Нас в два счета вычислят!