Просчет невидимки

– Кузьма, оклемался наш бедолага.

– Чего, жрать хочет? – отозвался другой голос, такой же равнодушный и вялый, как у того шофера полуторки, застреленного грабителями.

И тут хлопнула входная дверь, с улицы пахнуло морозным воздухом, у входа затопали ноги, кто-то стряхивал с обуви снег и раздевался. Михай сразу ушел от решетки, забубнили голоса, а потом шаги стали приближаться. И возле решетки появился тот самый носатый человек со страшными глазами чуть навыкате, который недавно несколько раз воткнул финку в живот Михая. Этот человек глянул на Кирю, отчего у того душа ушла в пятки, и произнес, потирая красные с мороза уши:

– А, ожил, значит? Ну и хорошо, а я уж думал, что он коньки отбросил. Наверное, жрать хочет. Надо покормить. Он нам, ребята, для суда живой и здоровый нужен. Золотишко-то возвращать надо государству. А всех причастных по закону. Кого к стенке, а кого на лесоповал. Киря, ты лес валить умеешь? Нет? Ничего, там тебя научат!

Буторин категорически запретил появляться на улице по одному. Всегда парой и всегда страховать друг друга. Кроме новых знакомств Когана, пока, правда, сомнительной полезности, новые знакомые появились и у Сосновского, и у самого Буторина. Сосновский познакомился с блатными в своей характерной манере. Он стал знакомиться с женщиной, а попросту приударять за нею на глазах ее блатного ухажера. Дело едва не дошло до поножовщины, но выручили хорошая реакция Михаила и его навыки. Когда на него надвинулись сразу трое блатных и потребовали в самых оскорбительных выражениях оставить женщину в покое и убираться куда подальше, он отреагировал соответственно, заявив, что привык сам решать, куда идти, как идти, с кем идти и каких женщин любить. Последнюю фразу про женщин он вставил умышленно, чтобы на него гарантированно напали эти три урода. А женщина была так себе, дешевая намазанная кукла.

Финка пролетела мимо, поскольку Сосновский успел отшатнуться в сторону от вялого удара, отведя удар рукой от себя. Он пнул что есть силы в коленную чашечку нападавшего фраерочка и тут же наотмашь назад кулаком угодил в нос второму уголовнику, остановив его горячий порыв схватить чужака сзади, чтобы дружки всласть отметелили его, пока он будет держать красавчику руки. Захлебываясь кровью и со стоном от дикой боли, парень согнулся пополам, и Сосновский оставил его в покое.

Третий, очевидно, заводила в этой компании, был взрослее и осторожнее двух своих дружков. Он ловко играл с финкой, перебрасывая ее из руки в руку, на лице уголовника было написано удовольствие, очевидно, он рассчитывал разрисовать «перышком» рожу залетного фраера, наделать ему в брюхе дырочек, чтобы другим неповадно было. Да и деваха его стояла рядом, хотелось в ее присутствии показать себя ухарем и героем. И когда он закончил свои финты и ринулся на Сосновского, тот просто и незамысловато встретил его прямым ударом ноги в область солнечного сплетения. Герой остановился, как пароход, налетевший на подводную скалу. Он жадно хватал воздух широко раскрытым ртом, а Сосновский подошел, взял его за голову и резко обрушил ее вниз на свое колено. Уголовник ахнул и свалился на землю, зажимая лицо руками.

– Еще увижу в городе – кишки выпущу всем троим, – резко бросил Сосновский и удалился, оставив после себя два разбитых лица и одну сломанную руку.

Сегодня по плану Коган и Сосновский должны были посидеть вечером в ресторане, соря деньгами. Деньги были казенные, выделенные как раз на оперативную работу. Цель – привлечь к себе внимание блатного контингента. Пусть пройдет слушок, что появились какие-то залетные, сорят деньгами, держатся нагловато, самоуверенно. Нескольким агентам уголовного розыска недавно подсунули ориентировки с плохими карандашными рисунками физиономий. И сказали, что в городе объявилась жестокая банда, чтобы обратили внимание. Оперативники хорошо знали, кому показывать ориентировки и среди кого распространять информацию. Эти агенты работали «и нашим, и вашим». И нужная информация уже через сутки попадет к авторитетным ворам в городе.

Карев поставил своих оперативников в ресторане и возле него таким образом, чтобы в случае заварушки, а она должна была произойти обязательно, группа могла уйти, а преследование уголовников, если таковое будет, можно было отсечь. Каким-то образом Кареву удалось договориться с милицией, чтобы сотрудники, не зная ничего об операции НКВД, подтянули к ресторану несколько патрулей. Правда, из-за милицейских патрулей уйти группе будет сложнее, но цель стоила такого риска. Хотя Кареву пришлось бы потом вытаскивать из милиции задержанных членов «банды Седого».