Прорыв в Пангею

Старик прекрасно владел вниманием толпы. Он ходил по залу, останавливался у разных групп людей, как будто обращаясь именно к ним. Он менял интонацию и громкость голоса, театрально жестикулировал руками. Его речь то поднималась до философских высот познания, то опускалась до повседневных бытовых проблем. Я поймал себя на мысли, что невольно заслушиваюсь словами оратора и с интересом жду окончания его историй – о древнем боге Моргриме, создавшем мир и заселившем его зверями, о древнем совершенстве и единстве, когда мудрые звери сосуществовали в гармонии с другими разумными существами – драконами и демонами.

– Когда древний бог посчитал свою работу выполненной, он ушёл из нашего мира. Многие тысячелетия в мире царили порядок и покой, пока однажды не случилось нашествие эльфов, – последнее слово Ваалон произнёс с нескрываемым омерзением, словно плюнул.

По рассказам старика, эльфы вели себя вероломно – они обманом подчиняли себе лесных духов, отняв таким образом разум у животных и деревьев. И древняя гармония оказалась нарушена – мудрые звери превратились в обычных лесных тварей, а их разум нашёл себе новое пристанище в сознании людей. Люди поначалу были глупы и невежественны, они лишь пользовались плодами древнего мира, слабо отличаясь от других животных. Так продолжалось многие века, пока однажды одно из человеческих племён случайно не набрело в лесной чаще на храм древнего бога Моргрима.

Двенадцать представителей этого племени смогли проникнуть в храм, где вкусили малую толику древней силы. Они вышли из храма сильно изменившимися – они приобщились к магии, собрали какие-то крупицы древних знаний. Приобретённая ими сила – ничто по сравнению с могуществом самого Моргрима. Однако даже этой малости хватило, чтобы эти двенадцать расхитителей святилищ смогли свергнуть старейшин своего племени и поработить соседние племена. Эти ничтожные людишки получили бессмертие, после чего возгордились и объявили себя богами.

Между тем сам великий древний бог за прошедшие века создал ещё множество совершенных миров, и каждый новый мир оказывался уникален и ничем не хуже предыдущих. Вечный Бог был очень поглощён своей работой. Он продолжал своё великое дело, не замечая, что коварная болезнь разрушения перекинулась уже на другие миры. Так продолжалось, пока великий пророк Чен Ди Лунь не смог докричаться до Вечного Бога. Моргрим оторвался от своей работы и оглянулся. Он посмотрел на созданные им миры – один за другим их поедало разрушение, разумные звери погибали от оружия людей и эльфов, леса вырубались, появлялись всё новые грязные язвы городов, а в глубинах гор во всё большем количестве заводились паразиты – дварфы, кобольды, гоблины, орки и другие.

Моргрим ужаснулся и решил навести порядок. Однако с удивлением наткнулся на сопротивление – его собственные дети забыли своего отца. Люди в мирах, поражённых проказой разрушения, уже поклонялись другим богам, и эти новые боги-самозванцы быстро набирали силу, черпая её из своих приверженцев. Моргрим мог с лёгкостью разрушить все заражённые скверной миры, но ему стало жаль свои творения и своих детей. Поэтому он решил действовать аккуратно – начал собирать верующих в него и вливать в них свои силы. И руками верных ему детей, один за другим, он стал очищать миры от скверны, восстанавливая древнюю гармонию.

Моргрим и сейчас не скупится и щедро вливает силы в своих сторонников. Его адепты получают за верность поистине божественную благодать – силы их быстро растут, они получают способность творить многие чудеса, а желания их всегда сбываются…

* * *

На этом старик прервал свою речь и оглядел собравшихся. Когда он посмотрел в мою сторону, я вдруг почувствовал, как тогда, при входе в Холфорд, что мои мысли сейчас читают, словно открытую книгу. И я стал «помогать» этому разуму, активно подыгрывая ему и интенсивно думая о первом попавшемся: «Красивая женщина стоит передо мной… нужно заманить её в свой дворец… придумать повод… она не будет против». Это было похоже на бессвязный бред, не знаю уж, почему мой мозг породил именно такой защитный поток мыслей. Никакого дворца у меня, конечно же, не имелось, да и лица стоящей передо мной незнакомой женщины я не мог видеть из-за маски и капюшона. Но сработало – внимание старика ко мне ослабло, он отвернулся, переключившись на других собравшихся. А потом громко проговорил: