Прорыв. Боевое задание

Пожалуй, не было в отряде осведомленнее человека после Давыдова, чем Анюта. Она знала все отрядные новости. Радистка осуществляла связь с руководством объединенных партизанских отрядов, со штабом южной оперативной группы орловских партизан, с командованием фронта и в исключительных случаях — прямо с Москвой. Внешние военные новости приходили только через нее. Распространялись они в самом узком кругу людей (комбриг, начальник штаба и политрук). Нынешней весной немцы обложили отряд со всех сторон. Гибель была неминуемой. Давыдов приказал Анюте связаться с Москвой и попросить помощь. Москва незамедлительно прислала на выручку звено самолетов-штурмовиков, которое за несколько минут разметало немецкое кольцо в удобном для партизан месте. Отряд прорвался в лес через брешь, прорубленную штурмовиками, и оторвался от погони.

Партизаны вспоминали ловкую работу краснозвездных штурмовиков и взахлеб хвалили — до чего же молодцы летчики! Вовремя появились и разнесли немцев в пух и прах. Но никого не осенила простая мысль сказать спасибо и Анюте. Ведь она сумела преодолеть все помехи и достучаться на своем маленьком «Севере» до Москвы. Не будь радистки, или не обладай она выдержкой и мастерством, никакие бы самолеты на помощь не прилетели. Откуда бы им знать, что отряд Давыдова зажат карателями в железное кольцо?

И сама Анюта не думала, что ей в неспокойной жизни отряда принадлежит какая-то особая роль. Она работала не за страх, а за совесть, хотя ей приходилось порой действительно туго. Бывали критические моменты, когда фашисты вплотную подходили к лагерю, и не оставалось клочка земли, который бы не простреливался из автоматов. Анюта выходила на связь прямо под свист пуль. Кругом гремит пальба, рвутся гранаты, стонут раненые, орут немцы. А девушка раскинет рацию, наденет наушники и начинает работать. И свиста пуль не слышит и про опасность забывает. Бой клокочет, то удаляясь, то опять приближаясь. Она же стучит ключом — посылает в штаб важные донесения. Только бледность прикрывает щеки, да испарина выступает на лбу.

Партизаны дерутся отчаянно. Они видят, что их Анюта работает невозмутимо, будто каратели не бьют по лесу из минометов, будто пули не сбивают возле рации ветки. И снова рвутся в бой.

Боялась Анюта одного — переправляться через речки. Страшнее всего, если намокнут батареи и перестанут давать ток. Тогда отряд окажется без связи и ей стыдно и больно будет глядеть товарищам в глаза. Поэтому, когда предстояла переправа, она особенно придирчиво требовала, чтобы питание к рации подвязывали на лошадь как можно выше и крепче. Она готова сама утонуть, лишь бы спасти батареи. И не страшась лезет в воду, держась за лошадиный хвост. Порой ей было невмоготу, теряла сознание от нечеловеческой усталости. Но надо было выходить на связь, и она выходила несмотря ни на что. И не жаловалась на тяготы кочевой партизанской жизни. Больше того, она искренне считала свою работу не боевой, а всего лишь подсобной. Она думала так: автоматчикам достается здорово — им первым приходится идти под пули. Подрывникам тоже. Опаснее того обязанности у разведчиков, по самому острию ходят. А ей куда легче, она заслонена их широкими спинами. Ее даже наградами обошли. Леша-связной сходил несколько раз на «железку» и медаль «За отвагу» получил. Напоролись на подрывников полицаи. Леша и уничтожил гранатой прихвостней. У Анюты и такой медали не было, Давыдов не догадался оформить наградной лист. Сама же она ни на что не претендовала, считала, что не заслуживает.

Анюта держала регулярную связь со Стариком, который по заданию комбрига отсиживался с группой партизан в районе Карачева. С ним работала Анютина подруга Нина, землячка. Потянулась за Анютой на курсы радисток, училась хорошо и в тыл врага с удовольствием полетела. И только здесь поняла, что партизанская жизнь не для нее. Сделалась Нинка плаксой. Анюта диву давалась — откуда у нее столько мокроты? Никогда не замечала за ней раньше такой слабости. В лесу же чуть что — слезы. Увидит кровь — слезы, прикрикнет на нее комбриг — слезы, с рацией не ладится — слезы. Не человек, а резервуар слез. Комбриг и отправил ее с глаз долой. А Старик покладистый и терпеливый, ко всему привыкнуть может, даже к чужим слезам. Но стучать ключом она умеет — этого у нее не отберешь. Другой раз текут по щекам ручьем слезы, а она исправно ведет свою работу. По радиограммам Анюта знала, что делает Старик возле Карачева.

«Давыдову. На переезде встретил засаду. Форсировал дорогу другом месте. Старик».

«Откуда засада?» — хмурится Давыдов. Анюта же зябко ежится — она понимает, что такое внезапная засада, но и Старика нелегко провести.

«Давыдову. В лагерь пришла немецкая разведка. Имеем раненых. Есть перебежчики. Направляем их вам. Старик.»