Пророк Темного мира

— Когда была Последняя война и войска итеров разгромили у Сонного брода, Пятеро Отважных вызвались задержать рати Всеблагого Отца, чтобы остальные смогли уйти и спастись. Семь дней удерживали они Чальную теснину, семь дней насмерть стояли на волоке, не пуская врага к верховьям Вольной реки. А остатки армии итеров вместе с обозом, в котором были женщины и дети, двигались к озеру Вольго. И вот в дороге вышла у них распря, и трое мужчин сказали: «Надо помочь храбрецам, ибо медленно идет обоз и не успеть нам». Они были ранены, но все равно нашли в себе силы превозмочь запрет старейшин и вернуться в Чалую теснину. И в день, когда Человек-Без-Имени бросил своих чистунов в решающую атаку, трое встали рядом с пятью и не дали врагам пройти.

Бойша замолчал, его голубые глаза затуманило.

— Они погибли. Все. Но итеры уцелели, сумев уйти вниз по Вольной. С тех пор мы чтим всю Восьмерку Героев — Пятерых Отважных и Трех Присоединившихся. Правда, наши набольшие — учителя и профы — считают, что Трое, среди которых был и мой пращур, нарушили приказ Первого нарука и потому недостойны такого уважения, как Пятеро. Им, конечно, виднее, и никто не спорит. Мы, итеры, сильны укладом своим…

— А по-моему, эти Трое — еще большие герои, чем те, Пятеро, — задумчиво накручивая локон на палец, сказала Тамара. Итер с удивлением на нее посмотрел, но ничего не сказал.

Похлебав подогретый кулеш и запив его сбитнем, они еще долго сидели у затухающего костра. Бойша сходил в обозначенный Тамарой закуток и принес свои вещи. Больше всего итер обрадовался автомату и тетради.

— Век буду помнить. Спасибо тебе, девица!

— Я не одна. Если бы не Мыря… — улыбаясь, начала Тамара, но, заметив, как помрачнел Бойша, не стала продолжать, а спросила про тетрадь.

— Вот чего не знаю — того не знаю, — развел руки итер. — Проф взгляд на болотищах под Псковом-градом пять лет сиднем сидел, выноски рассылая. Только Великий Постулат да нарук знают, чем он занимался. И теперь не спросишь — убили профа и менесов его. Чистуньг да незнати убили! А текст тайным словом написан. Никому его не Разгадать, кроме нарука.

Мыря, с которым Бойша старался не разговаривать, ушел спать. Свечерело. Высыпали звезды, по-осеннему крупные, яркие. Слушая рассказы итера, Тамара открывала для себя новый, совершенно неизвестный мир, и это открытие пугало ее и манило, как манит все неизвестное.

Бойша говорил о разных землях и разных народах, о горах и реках, о городищах и лесных чащобах, о зверях и птицах. Молодой итер много где побывал, но Тамара смотрела на здешние диковины его глазами и очень многого не понимала. Временами ей казалось, что в странных названиях она угадывает отголоски знакомых слов и топонимов, но порой слова Бойши ставили ее в тупик. Как понять, кто такой срыга? Как выяснить, где находится долина Тысячи капель? Почему чистуны отказались от технологического пути развития?

Хорошо хоть звезды тут светили такие же, как дома. Тамара без труда нашла Большую Медведицу, уже наклонившую ручку своего ковша к горизонту, обозначив тем самым приход осени. Бойша, проследив ее взгляд, убежденно сказал:

— Там, на звездах, живут люди. Все — итеры. Когда-то мы тоже умели строить железных коней, способных подниматься в запредельные выси. Но по велению Человека-Без-Имени и силой его чар все высшие знания погибли в огне…

— Да кто такой этот ваш безымянец? — раздраженно воскликнула Тамара.

— У-у-у, это великий, величайший чаровник, — с некоторой боязнью в голосе произнес Бойша. — Он служил Всеблагому Отцу, который переиначил наш мир, проторил для людей новый путь. Всеблагой оживил чары, дал свободу незнатям. Некоторые профы говорят, что он погубил человечество, некоторые — что, наоборот, оно стояло на краю гибели, а Всеблагой Отец нас всех спас и теперь дело итеров — возродить цивилизацию. Но Всеблагой сгинул, а его место занял Человек-Без-Имени — и началась Последняя война. Не знаю… Я не умею заглядывать так глубоко. Одно скажу точно: итеры не прибивали Всеблагого к вратам ада. Это брехня. Во-первых, у ада нет никаких ворот

Во-вторых, вряд ли даже наши могучие и мудрые пращуры справились бы со Всеблагим. Он сам ушел. Сгинул куда-то, и мне кажется… — Итер опасливо оглянулся, словно кто-то мог подслушать его слова, и, понизив голос, быстро проговорил: — Мне кажется, что он по-прежнему здесь, в нашем мире. Сидит где-то и смотрит, как мы все живем. А может, и не просто смотрит…

И тотчас же где-то на юго-востоке тучи окрасило темное пламя. Бойша осекся, подтянул к себе шибало и большим пальцем правой руки скинул предохранительную скобу.

Больше они в тот вечер ни о чем ТАКОМ не говорили, обсуждая насущные, ближние, как выразился итер, дела — как им быть дальше.

— Мне на восход надо, в лабу к наруку — тексты отнести. Тал инка, невеста, меня ждет, — рассуждал Бойша. — Токмо коня повернуть я не смогу. Стало быть, пока к Пятипалой росстани не подойдем, мне с вами ехать придется.

— А если Мыря сумеет коня этого… ну, перечаровать?

— Мыря… не верю я незнатям. Твари они. Себеумцы.