Пророк смерти

Послышалось ироничное хмыканье. У Бена же, наоборот, от этого вопроса на лбу выступил холодный пот. Все это время его не покидало ощущение, что они должны почувствовать, что находятся в этом подвале не одни. Металлический щелкающий звук говорил о том, что они снова заперли деревянную дверь его бокса на защелку.

Но молодой полицейский не сдавался:

– Можно проверить хотя бы незапертые отсеки.

Наступило короткое молчание. Видимо, полицейский постарше размышлял, а молокосос визгливым голосом продолжал приводить аргументы:

– Полгорода его ищет. Вот будет круто, если мы его схватим.

Последовал шумный вздох. Во время наступившей затем короткой тишины Бен слышал, как кровь шумит в его голове. Потом раздался хриплый смех полицейского постарше.

– Круто? Мечтай-мечтай, мальчик. В твоем возрасте я тоже так рассуждал. Но ты подумай головой. Неужели ты считаешь, что парень сидит здесь в каком-то незапертом подвальном боксе, в то время как мы наверху обыскиваем его квартиру?

– Вполне возможно.

– Нет, невозможно. Говорю тебе, мы только потеряем время. Он знал, что мы придем. Его уже и след простыл.

Снова наступило короткое молчание. Бену казалось, что он слышит шарканье сапог по пыльному полу. Он ясно представлял себе, как молодой полицейский чешет голову и раздумывает.

– Наверное, ты все же прав, Манфред. Лучше пойдем наверх. В этой затхлости все равно долго не выдержать.

Снова раздался смех старшего товарища, сопровождаемый каким-то шлепающим звуком: вероятно, это было отеческое похлопывание по плечу молодого коллеги в кожаной полицейской куртке. Дверь заскрипела, потом защелкнулась, и наступила мертвая тишина.

Лишь теперь Бен, который от напряжения задержал дыхание, решился выдохнуть.

Следующие пять минут он просто стоял на одном месте и прислушивался. Ничего не происходило, никто не передумал и не вернулся, чтобы более тщательно осмотреть подвал. Бен схватился за прислоненный к деревянной стене матрас, положил его на пол и сел сверху. Каждый мускул его тела ныл, как будто он поднимал тяжести, а затем участвовал в марафонском забеге. Кроме того, его тошнило, раскалывалась голова. Он подумал о пустой бутылке из-под виски у себя в квартире.

Вокруг было по-прежнему тихо. Бен лег на матрас и сконцентрировался на медленном глубоком дыхании, чтобы совладать с внутренним беспокойством.

Он переждет здесь, пока не уедет полиция. А потом навестит предсказателя Арнульфа Шиллинга в больнице. И добьется от того правды, почему он солгал полиции и отрицал, что разговаривал с Беном и назвал ему дату и время, которые были написаны на стене в ванной комнате убитой Тамары Энгель. Точное время, когда тем же способом, что и Тамару, убили другую женщину. Он так просто не отстанет. Все предсказатели шарлатаны. Никто не может предсказать будущее. И поэтому наиболее вероятное объяснение: либо Арнульф Шиллинг сам убийца, либо заодно с убийцей. И на этой мысли произошло нечто абсолютно неожиданное: Бен внезапно заснул от полного изнеможения.

Глава 24

– Две мертвые женщины в течение двадцати четырех часов, – проревел Хартман, ворвавшись в переговорную на четвертом этаже Управления уголовной полиции. На ходу бросил документы предварительного расследования на длинный широкий стол, во главе которого уже сидел прокурор Даниэль Мюллер. Сара Винтер, которая вошла в комнату за Хартманом, села сбоку от прокурора. Хартман театрально встал у окна и уставился на улицу.

– Успокойтесь, господин главный комиссар. – Мюллер поправил свой полосатый серо-голубой шелковый галстук. – Так со мной не разговаривают!

Полчаса назад завершилось совещание Четвертой комиссии по расследованию убийств, где были представлены и проанализированы последние результаты расследования. Прокурор Мюллер не присутствовал на встрече. С поля для игры в гольф передали, что он задержится, поэтому сейчас нужно было изложить ему факты еще раз. Сара заметила, что Лу вот-вот стошнит. Не только из-за того, что они теряют драгоценное время. Она знала, что Лу терпеть не мог таких типов, как прокурор Мюллер. Этих напыщенных, скользких пижонов в начищенных до блеска оксфордах и с гелем в волосах он считал недалекими. Кроме того, Лу не спал уже более тридцати часов и был крайне раздражен. Вместо того чтобы сесть и серьезно отнестись к предостережению прокурора, он обошел вокруг стола и продолжил сыпать упреками:

– Если бы вчера Вайднер остался в камере, сейчас у нас было бы только одно убийство, а не два. Может, объясните мальчику, которому прошлой ночью пришлось смотреть на то, как убивали его мать, почему вы отпустили нашего главного подозреваемого?

Мюллер бросил на Хартмана пренебрежительный взгляд и указательным пальцем поправил на переносице узкие очки без оправы. Щеки его бледного лица порозовели.

Сара Винтер поджала губы и многозначительно посмотрела на Хартмана, давая понять, что ему пора сесть и наконец заткнуться. Ее напарник знал, что умеет наговорить лишнего, но то, что должно быть сказано, будет сказано. Тем не менее на этот раз он внял немому призыву Сары и сел за стол напротив нее.