Пророк поневоле (СИ)

Мужчины разожгли костер, повесили котел на таган. Алешка побежал к быстрине подловить рыбы. Я выбивал кинжалом в плите песчаника глубокое отверстие, затем вбил в него деревяшку, к которой привязал веревку. Второй конец веревки был протянут к самому урезу воды и завязан большим узлом. Теперь точная мерка уровня воды была в моих руках. Вода после ливня несколько поднялась, но быстро сходила. Небо опять прояснилось и открылась зубчатая гряда Приполярного Урала. Ледники почти растаяли и обнажились вечно засыпанные снегом темные перевалы.

Время тянулось как резина. Наконец солнце зашло за лесистый мыс, чтобы через час -полтора выскочить с его другой стороны.

- Собираемся, - сказал я.

Все лишнее уже было собрано и убрано в лодку. В полном вооружении мы стояли рядом с входом в пещерку и я внимательно следил за солнечными зайчиками, отражавшимися от воды и подкрадывающимися к темному зеву грота. Наконец солнце довернуло еще на градус, еще на один. Сердце колотилось, как паровой молот, по лицу ручьями тек пот. Ждан с беспокойством посматривал на меня. Еще чуток и луч впорхнул в темноту, осветив пещерку не хуже прожектора. Уловив знакомое дрожание, я крикнул:

- Пора!

Мы дружно перекрестились и вплотную друг к другу гуськом начали протискиваться в тесный проем, цепляясь за стены арбалетами и копьями.

Глава двенадцатая

Мишка Хатанзейский оттолкнул лодку от берега и завел мотор. Он высадил бывшего свояка Олега на берег, недоумевая, какого черта тому понадобилось порыбачить в столь неуловистом месте. Вот подальше от берега действительно была глубокая зимовальная яма и Мишка не удержался от соблазна потаскать на ней блесну «большую ложку».

Убавив до минимума газ на «Меркурии», он сделал два прохода и вдруг услышал звук выстрела из ружья . Вместо Олега, пятью минутами раньше рассматривающего какую-то расщелину в скале, он увидел трех мужчин, в руке одного из которых дымилось странное ружье. Мишка протер глаза, но наваждение не исчезло. Он прибавил газу и подплыл поближе к берегу.

В самом рослом мужчине он разглядел Олега, но в каком виде? Его облик разительно изменился. На голове был надет самый настоящий старинный шлем с наушниками и носовой стрелкой, тело облегал пластинчатый панцирь, из-под которого сверкала кольчуга, ноги были защищены поножами и кольчужными башмаками. И все это сидело на нем, как влитое. В одной руке Олег держал здоровенное , богато изукрашенное ружье, из ствола которого продолжал струиться легкий дымок. В другой руке он сжимал тяжелую секиру, от вида которой становилось не по себе. Отполированное и захватанное руками топорище говорило, что пользовались им часто. Из-за спины свояка выглядывал круглый щит, а на поясе висел немалый кинжал, не добавивший положительных эмоций.

Но главное - не вооружение, невесть как появившееся на бывшем родственнике, поразило Мишку. Облик Олега кардинально изменился - только от одного его взгляда Мишку пробил озноб. Это был взгляд человека, для которого жизнь другого человека не стоила простой алюминиевой копейки.

По правой щеке Олега шел глубокий и извилистый шрам, другой шрам потоньше бороздил лоб слева и уходил под неожиданно поседевшие волосы.

Спутники Олега были одеты так же странно. Троица излучала такую опасность, что Мишка с трудом не удержался, чтобы не замочить штаны. Его сознание мельком отметило, что группа стояла не абы как. Тот, что пониже, стоял чуть левей Олега, положив руку на рукоять настоящего меча и упирал другой рукой в камни боевой арбалет. Еще левей и чуть сзади мужчины стоял молодой парнишка, защищая его левый бок.

Лодка мягко ткнулась в берег и Мишка спросил внезапно просевшим голосом:

- Олежка, это ты, что ли?

- Я.- знакомо откликнулся товарищ, - видишь, прогулялся немного. Давай возвращаться, прокатимся до лесопункта, к Надюхе завезешь.

- Что он так странно говорит? - спрашивала меня одноклассница Надя - жена тоже одноклассника Сергея, переворачивая шипящие на сковороде блины.- Вроде бы слова знакомые, но понять сложно. Это он на церковнославянском? И все время креститься, особенно на телевизор. Откуда ты его выкопал?

Я поспешил развеять Надины сомнения:

- Ждан из староверов-скитников. Есть такие на севере Архангельской области. Они сохранили и старый язык и обычаи и в быту шугаются от любых диавольских соблазнов. Крестятся двумя перстами, телевизор не смотрят, телефонами не пользуются.

- Ты и сам крестишься, не замечая и молитвы читаешь, - продолжала Надя.- За год так похудел, так изменился, шрамами обзавелся. На старости лет, как мальчишка, с реконструкторами связался.

Надя работала учителем математики в небольшой школе умирающего лесопункта. От некогда двухтысячного поселка осталось меньше одной четверти жителей. Здесь я планировал оставить Ждана до следующей весны, брать его в город было крайне нежелательно - не выдержит мой оруженосец футуршока. А в этом поселке в глухой тайге он будет считаться подвинутым старовером.