Пророк

Джон смотрел на Папу совершенно новыми глазами. Внезапно он осознал, насколько он солидарен с этим маленьким человеком, с этим одиноким голосом, выступающим против толпы.

"Подобно древнему царю Навуходоносору, - говорил Папа со слезами на глазах, - вы создали свой образ, призванный увлекать людей: возвышенный образ, могучий образ, великий образ - куда более великий, чем вы сами. Но прошу вас, остерегайтесь: Господь напомнит вам, что вы вовсе не этот образ".

Джон видел реакцию толпы - враждебность, ненависть. Но Папа продолжал, он просто продолжал проповедовать с пылом отчаяния.

И неудивительно, подумал Джон. В этот момент, когда толпа насмехалась и издевалась над ним, а его собственный сын стыдился его, он знал о Хиллари и знал об Энни. Он говорил от их лица - и от лица скольких еще? И сколько еще он знал такого, чего Джон, Карл и Лесли пока не обнаружили? Сколько раз желал он, чтобы кто-нибудь, кто угодно выслушал его, но никто не слушал? Вероятно, губернатор даже не видел его письма. Его собственный сын относился к его убеждениям с недоверием. Неудивительно, что Папа стоял там один-одинешенек.

Это был не сумасшедший и не религиозный фанатик. Это был убитый горем человек, которого толкнули на крайние шаги, который просто хотел поступить правильно, просто хотел быть услышанным.

- Почему бы тебе просто не заткнуться, болтун? - раздался голос из толпы. Джон напряг зрение, пытаясь рассмотреть человека, прокричавшего эти слова, но безуспешно.

- Истину должно доносить до людей, даже оглушенных вопиющей ложью, ответил Папа.

- Опять он, - послышался женский голос.

- А ну слезай с клумбы! - прокричал еще кто-то. - Тебе здесь нечего делать!

Потом толпа принялась скандировать Папе в лицо:

- Ура, Хирам! Ура, Хирам! - и Папины слова потонули в шуме и криках.

Джон смотрел, как Папа, со страдальческим выражением лица, пытался достучаться, докричаться до людей. Но рев толпы перекрывал его голос. У его ног вырос угрожающий лес кулаков.

- Довольно, - сказал Джон. - Останови здесь.

Лесли нажала клавишу "пауза". Изображение на экране застыло. Там стоял Папа, простерев руки к толпе - и его окружала толпа, разъяренное сборище людей, потрясающих кулаками, выкрикивающих проклятия с искаженными от гнева лицами. Надпись на экране могла бы гласить: "Распни его!"

Джон бессильно опустил голову, закрыл лицо ладонями. Ему нужно было собраться с силами.

Лесли сомневалась, стоит ли продолжать просмотр записи.

- Я не знаю... Возможно, это все, что есть с твоим отцом...Потом его схватят и вытащат оттуда. Не знаю, захочешь ли ты видеть...

Джон несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь справиться со своими чувствами, а потом вытер набежавшие на глаза слезы.

- Лесли... Карл... Это был не безумец... - Когда он поднял голову, они не смотрели на него.

Вероятно, они слышали Джона, но взгляды их были прикованы к экрану.

- Нет, - сказала Лесли с встревоженным лицом. - Не безумец.

- Ни в коем случае, - сказал Карл. Джон снова взглянул на экран, на одинокого пророка, ставшего предметом ненависти толпы.

- Он был прав. Все сказанное им - правда. Карл завороженно смотрел на экран, на Джона Баррета -старшего, отстаивающего свои позиции.

- Это мой дедушка. Вот какой он был! Человек... человек твердых убеждений!

Джон тоже не отрываясь смотрел на этого страдающего пожилого человека, и сердце его исполнялось тоской.

- Человек твердых убеждений, - повторил он, а потом ему в голову пришло выражение из его религиозного прошлого: -Он прочно стоял на основании веры.

Лесли погрузилась в молчание, не отрывая взгляда от экрана, прижав пальцы к губам. Джон Баррет -старший говорил с ней. Джон видел это по ее лицу.

- Лесли...

Она легко вздрогнула, отвлекаясь от раздумий. Она посмотрела на Джона с Карлом, потом снова перевела взгляд на экран.

- Он... его невозможно было поколебать, правда? Смотрите: вокруг него бурлит людское море, а он держится непреклонно, просто твердо стоит на своем.

- М-м-м. - Джон кивнул, полностью понимая ее мысль. -Да, мы как-то говорили об этом, верно?

- Мы говорили об этом. - Лесли еще несколько мгновений напряженно размышляла, а потом, спрятав эти мысли где-то в глубине своего сердца, вернулась к делу. - Итак... полагаю, мы поняли содержание речи, записанной на этой пленке,

Джон согласился, возвращаясь к действительности:

- Конечно. По крайней мере, мы примерно представляем, о чем он говорил. И теперь - когда мы знаем то, что знаем, - все это обретает куда больше смысла.

- Хорошо, ну а последняя пленка? - спросил Карл.

- Конечно, - сказал Джон. - Давай посмотрим ее. Меняя кассеты, Лесли пояснила:

- Этот сюжет Шестой канал делал в связи с учреждением Мемориального фонда Хиллари Слэйтер. Кажется, им тоже занималась Джойс Петрочелли. Точно не помню. - Она нажала клавишу воспроизведения, и они, уже с чувством легкой усталости, стали ждать начальных кадров.

Видео. Аудитория, полная учащихся.

- А, точно! - сказал Джон. - Собрание учащихся школы Адама Брайанта. На кассете поставлена дата?

Лесли моментально вынула кассету и посмотрела на наклейку.