Пророк

— Построим город, обязательно у хранилища свитков поставлю огромные каменные шары, и пусть жители догадываются зачем, — сказал Фантазист, переминаясь под вилкой большого дерева.

Огненное проявление грозы не замедлило себя ждать. Оглушительный раскат грома заглушил собеседников. Темное небо мгновенно осветилось зубчатым прорывом накопившейся энергии. Шумными каскадами молнии прорывались к притихшей земле. Хотя в дальней стороне полоска неба очистилась от дождевых туч, над людьми сверкали молнии.

Раскатистый непрерывный гром сопровождал людей, остановившихся под деревьями. В темном небе скрещивались огненные зигзаги, и ломаные линии делали замысловатые петли. Молнии высвечивали чарующую улыбку Никанот и нахмуренный лоб пророка. Где-то высоко под звуки громовых раскатов в небе появились светящиеся шары. Не замечая грохот, сопровождавшего молнии во время разбушевавшейся грозы, шары сновали взад и вперед, словно выискивали невидимого врага. Внезапно появившиеся светящиеся шары слишком поздно взяли людей под свое волшебное покровительство. Неожиданно где-то на уровне почвы сильный оглушительный гром сотряс землю. Змеистые молнии завершали сезон дождей. Вдруг необъяснимо задрожал ствол ближайшего дерева. Сверкнула ослепительная вспышка, но для людей гром загрохотал где-то вдали. Внезапный удар молнии последней грозы сезона дождей оказался смертельным. На мгновение Никанот обмерла и ничком упала на землю. Молния убила несчастную женщину. Фанта-зист и Лориан бросились к упавшему телу. В луже крови в ногах внезапно сраженной молнией Никанот лежал маленький бурый комочек. Выкидыш. Женщина и плод были мертвы.

Светящиеся шары увели за собой ворчащий гром, но их никто не замечал. Над телом молодой жены, шедшей на запад с ношей под сердцем, муж опустился на колени. Над синюшным комочком, который оказался мертвым сыном, Фантазист тихо причитал: «Если бы я знал, что она беременна, я увел бы ее в ближайшее оседлое племя. Мы могли бы вернуться в Язочу и начать все сначала». Причитания переходили в молитвы за душу неродившегося дитя. Перебирая в руках изуродованные крохотные конечности мертвого тельца, Фантазист не ощущал руки друга у себя на плече. Скользя пальцем по синюшной кожице, плачущий порвалон не замечал покачивавшегося рядом огненного шара. Дрожащими пальцами касался он гладкой кожицы мертвого ребенка.

Гроза закончилась.

В сырой могиле порвалон закопал крошечного зародыша. Долго он рыл землю у корней огромного дерева. Орудуя ножом, оставленным Рило, он выкопал яму глубиной по колено и опустил в нее Никанот с обугленной головой. Сверху на тело матери положили ребенка в тростниковой обертке. Лориан заплакал, увидев на небе последнюю радугу прошедшего сезона дождей.

— Это не радуга, это душа моего погибшего сына, — бормотал порвалон, заворачивая крохотное синее тельце в развернутый свиток.

У засыпанной могилы никто не услышал последних отголосков миновавшей грозы.

Неожиданно Фантазист вскочил на ноги и закричал в темное небо.

— Почему? За что? Почему моего первого ребенка? Ондрон, есть ли ты там? Будь ты проклят1 Я хотел, ждал ребенка, а ты его отнял. Почему? В чем я провинился? Почему у меня?

Он грудью упал на свежевырытую могилу, и тело сотрясалось от рыданий.

После гибели ребенка, которому было не суждено родиться, Фантазист решил идти на юг вместе с лорсами, не успевшими далеко отойти из-за грозы. Лорсы стояли неподалеку, укрывшись от грозы в ближней роще.

— Не пойду я с тобой дальше. Одни несчастья ты мне приносишь, — молвил Фантазист Лориану.

— Прощай, пророк.

На западе углисто догорал кусок закатного кеба, а на небосводе продолжала светиться радуга.

— Прощай, порвалон.

На прощание шаман лорсов сказал Лориану:

— Мы продолжаем верить в тебя, пророк. Твоя религия завоюет мир, если ты найдешь в ней место для культа мужской дружбы и многоженства. Ну а если не последуешь совету Фантазиста, нашего нового вождя, ждет тебя одиночество жующих мудрецов.

Когда радуга растаяла, под прояснившимся небом Лориан оказался в полном одиночестве.

ЛЮБОВЬ К МАСКАМ

Древнейшие на планете дубовые леса обещали страннику много новых встреч и приключений.

Большой Лес приходился на самый большой из географических поясов Перуники, заполняя все это обширное пространство, но растительность была далеко не однородной. Хвойные леса, к которым Лориан успел привыкнуть за сезон дождей, сменились лиственными. На смену мрачным ельникам и сосновым борам пришли светлые дубравы. У Лориана полегчало на душе.

Лориан долго шел под сенью величественных дубов, порою обходя гигантские пни, пока не остановился перед огромной котловиной, заполненной темной водой, откуда торчали верхушки затопленных деревьев. Перебраться через котловину можно было только по ветвям, с дерева на дерево. Лориан напряг зрение, но не видел другого берега. Он разулся, связал плетеные тапочки обрывком веревки и повесил обувь на шею. Теперь босые ноги могли помочь рукам. Ему ли отступать перед трудностями? Он ли не лазил на вершину Огромного Оплота?