Пророчество Луны

Как обычно, паша не стал принимать решение сразу, и всех невольников вновь отвели в тюрьму. Они провели там несколько дней, а после их разделили. Тех, кого выбрал паша, вызвали по очереди. Джованни и Эмануил с облегчением услышали свои имена. Там же присутствовали все горожане, которые выразили желание купить кого-нибудь из пленников. Они платили старику и его помощникам и забирали своих новых рабов с собой. Некоторые из невольников плакали, покидая товарищей, другие, казалось, смирились со своей участью. Несколько человек, которых купил паша, остались на том же месте. Затем к ним подошел дворецкий, сорокапятилетний мужчина внушительного вида, и заговорил. Джованни узнал в нем одного из тех, кто сидел рядом с пашой. Он был арабом, рожденным в Алжире, и звали его Ибрагим бен Али аль-Таджер. Он разговаривал тихим, спокойным голосом. Дворецкий сообщил, что всех женщин заберут во дворец и определят на разные работы. Все мужчины — кроме одного, умелого повара, которого тоже отведут во дворец, — останутся в тюрьме. Они будут благоустраивать город — заниматься ремонтом и строительством дорог или городских зданий. Ибрагим сказал, что с невольниками будут хорошо обращаться, если только они будут починяться законам. И предупредил, что за любую попытку к бегству их сурово накажут: в первый раз дадут триста ударов палками, во второй — отрубят руку, а в третий — казнят.

— Значит, у нас только одна попытка! — шепнул Джованни Эмануилу.

Глава 63

Вместе с пятнадцатью другими невольниками Джованни отвели в тюрьму. Их завели в большую комнату, где каждому на правую лодыжку надели железное кольцо. От кольца тянулась тяжелая цепь в пять или шесть звеньев, которая ограничивала движения пленника и не давала идти быстрым шагом. Подобная конструкция имела ряд преимуществ: не слишком обременяла рабов при работе, но сразу же выдавала в них невольников паши и служила значительным препятствием, вздумай они бежать.

После того как на Джованни и Эмануила надели кольца, друзья получили возможность свободно передвигаться по тюрьме. Кроме плохо проветриваемых помещений для сна там еще оказалась таверна — огромная, слабоосвещенная сводчатая комната с одним-единственным окном. Рабы могли там встречаться и даже пить вино и играть в кости и карты. Войдя с Эмануилом в эту шумную пещеру, Джованни полюбопытствовал, откуда рабы берут деньги, чтобы тратить, ведь у них все отняли. Хитро взглянув на спутника, Эмануил показал ему дукат, который сумел спрятать в башмаке. Два друга сели за стол, где было не слишком шумно, и заказали кварту вина у болезненного вида юноши.

— Хорошо, что мне удалось сохранить эту монету! — прошептал Эмануил. — По крайней мере, среди всех невзгод у нас будет несколько приятных минут.

— Вчера один из турецких солдат забрал у меня все деньги, что я вынес с корабля, после того как у меня хватило глупости сунуть их обратно в карман!

— Не знаю, на сколько кварт вина хватит этого золотого дуката. Впрочем, подозреваю, что нам скоро опять придется пить воду.

Джованни огляделся.

— Странно, однако, что все эти люди, которые здесь, по-видимому, уже много месяцев и лет, до сих пор тратят то, что им удалось спрятать от пиратов и солдат. Как бы то ни было, паша поступил мудро, дав им такую возможность!

— Полностью с вами согласен.

Слова эти произнес толстяк, сидящий на другом конце стола.

— С кем имеем честь? — осведомился Джованни.

Человек, которому было по меньшей мере лет сорок, протянул толстую руку и приветливо улыбнулся:

— Жорж Моруа из Дюнкерка, порта на севере Франции.

Джованни обменялся с французом рукопожатием.

— Я Джованни Да Скола, а это мой слуга, Эмануил. Мы с ним из Калабрии.

— Добро пожаловать в Алжир!

— Спасибо. Хотя, думаю, мы вполне бы обошлись и без этого путешествия. Сейчас мы должны были быть на пути к Иерусалиму. А ты? Сколько лет ты уже здесь гниешь?

Человек ухмыльнулся широкой беззубой улыбкой и ответил не сразу. Джованни и Эмануил с ужасом переглянулись.

— Восемь лет, друзья, — произнес он наконец. — Уже восемь лет минуло с тех пор, как я поселился в этом великолепном месте. Я знаю в тюрьме каждый уголок, а в городе — каждую улочку.

— Неужели ты не хочешь снова стать свободным? — спросил Эмануил.

Жорж громко рассмеялся.

— За меня уже три раза платили выкуп! И все три раза его крали по дороге! Мои родители и друзья отдали все, что у них было, чтобы вытащить меня отсюда, да только впустую!

Джованни и Эмануил, пораженные до глубины души, смотрели друг на друга.

— Ужасно! — заметил Джованни. — А ты никогда не пробовал сбежать?

Жорж придвинулся к друзьям поближе.

— Есть кое-что, о чем не следует говорить с посторонними, — предупредил он тихим голосом. — Эта тюрьма кишит подлецами, которые донесут на тебя за пару пиастров. Я знаю немало людей, чьи попытки к бегству потопили в крови, а все из-за того, что они не держали язык за зубами. Всего лишь месяц назад трех невольников наказали палками после того, как поймали среди ночи в небольшой бухте, куда они пристали на лодке. И знаете, кто на них донес?

Новички вопросительно взглянули на него.