Пророчество королевы Севера

– Нет, – Орана покачала головой. – Сильная кровь покинула наш край… Не в моих силах защитить оленей, когда в округе за ними охотятся волки. Пусть продолжают пока разбредаться. Может, кто-то уцелеет…

– В большом стаде охранят оленят малых от хищников взрослые животные, – подала вдруг голос Тарина. – А если разбредутся семьи рогатых, то как оборониться от врагов, шастающих по лесу?

– Если это здоровые олени и лоси, – старуха выпрямилась на скамье и повернула точеную, сухую голову к говорящей, – не страшны им ни волки, ни лисы, ни рыси, ни медведи. Сами знаете, что слабых и старых убивают хищники. Мудрость самой земли регулирует законы, которые не охватить человеческим разумом. Если ослабели лоси и олени – нечего им больных плодить. Пусть волки сделают свое дело. На место больных всегда придут здоровые и сильные.

– А если оленей совсем в лесу не останется? – спросил с горечью самый старый человек.

– Значит, пусть отдохнет лес, пока из других краев не проникнут на освободившееся место новые табуны, а отощавшие без пищи хищники не уйдут в другие края, где в свой черед появятся больные да слабые… Только природа может править и жизнью человека. Как возомнит себя кто разумом выше природы, так, считай, начал готовить он себе смертное ложе.

Наступило молчание в светлице.

– Где ворон мой? Что-то не слышно его? – выглянула вдруг из избы Орана. – Куда он полетел?

– Птица глупая… летает, где хочет, – произнес старик.

– Нет! В этой птице разума поболе, чем в твоей голове, – гневно прикрикнула на него ведунья и добавила сердито: – Хватит болтать! Расходитесь спать, детям мешаете…

– А с ним что делать? – кивнула Тарина на лежавшего в углу без сознания Свара.

– Оставьте его! Не жилец он…

Мира в лесу ориентировалась плохо. Выросшая в замке на границе Валласа с Арутом, никогда она не охотилась сама, никогда не находила тропинок, проложенных зверем или людьми. Всегда был с ней кто-то, на кого можно было положиться: отец, братья, муж, слуги. Властность характера и положение знатной дамы с юности собирали вокруг нее толпы желающих услужить. И вот теперь, одна, хоть и сильной еще казалась себе, да с самого начала уже не знала, что делать дальше.

Науке чтения следов и тропинок учил Свара его отец, Ландос Корно-уэл, учил охотиться и защищаться. А Мира, хоть и умела стрелять из лука, ловко разделать тушу убитого животного, но найти дорогу в лесу самой ей до сих пор не приходилось. Удалилась-то она достаточно от своих людей, ну а дальше что? Как найти ей дорогу через чащу на юг? Как добраться до своего замка, в котором состарившийся слуга продолжает разжигать очаг, возле которого давно уже никто не греет руки?

Беглянка упала на дерновую подстилку, пахнувшую грибами и паутиной, заплакала. Болели израненные иглами и сучками ноги. Босиком идти невозможно… Остаток дня Мира провела, с помощью топора пытаясь смастерить из захваченной с собой шкуры обертки на ноги. Нашла лечебные травы, приложила к ранам. Подумала, что так далеко не уйдет…

Солнце катилось к горизонту. Ей удалось сделать подобие обуви, закрепить ее стеблем гибкой лианы и защитить плечи от ночного холода. Услышала звук струящегося ручья, нашла его, вволю напилась свежей ключевой воды. Поела ягод ежевики – была голодна, словно вся ее жизненная сила взбунтовалась и просила пропитания.

Надо было подумать, куда ей идти и когда идти, днем или ночью. Она немного знала звезды и, вероятно, могла бы по ним найти дорогу к родительскому опустевшему замку. Но ночью просыпаются и хищники… Как быть? Мира оглянулась и присмотрела себе укрытие неподалеку: заросли ежевики были приподняты выросшей маленькой осинкой. С помощью топора освободила пространство от гибких колючих стеблей и улеглась на остатки шкуры, оставшейся после сделанных ею обуви и накидки, уснула…

Проснулась Мира от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Открыла глаза в темноте уже наступившей ночи и наткнулась взглядом на четыре желтых точки. Волки словно ждали, когда она проснется, не хотели нападать на спящую. Первой прыгнула волчица. Женщина вдруг забыла про топор, лежащий рядом, и беспомощно подняла перед собой скрещенные руки, словно могла ими сделать себя невидимой или защититься от хищников.

Волчица грудью опрокинула слабое дрожащее тело на землю и впилась в шею. Кровь наполнила пасть долгожданной сытостью. Волк рвал платье, не обращая внимания на окровавленные, отталкивающие его руки, подбираясь к животу. Погрузил зубы, легко пронзившие тонкую кожу, в мякоть такого на удивление беззащитного тела. Разрываемая парой волков, беглянка закричала страшным голосом, словно ожидая подмоги тех, от кого бежала днем…