Пророчество Двух Лун

— Он целовал тебя, — сказал Софир. — Как, по-твоему, он тоже был здесь? Как ты или я?

Она уставилась прямо ему в глаза.

— Несомненно, Софир. Он, несомненно, был здесь. Живехонький и настоящий. — Она зевнула. — Предлагаю хорошенько выспаться вон в тех кустах. Ближе к вечеру нам идти в деревню и искать там себе пропитание. Честно говоря, мне надоело уже плясать в деревенских кабаках.

— Можем добраться до столицы и на голодный желудок, — предложил Софир. — Мы и так почти без забот проделали весь путь благодаря деньгам Гая.

— Когда встретим его снова, — сказала Ингалора, — поблагодарим как следует.

— Если ему от нас что-нибудь будет нужно, — добавил Софир.

Наступило самое жаркое время дня, и они отправились искать удобное местечко в тени, чтобы передохнуть. До столицы оставалась еще пара дней неспешного пути. Учитывая все, что пережили за эту поездку артисты Лебоверы, — сущие пустяки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ НАСЛЕДНИКИ ЛАРРЕНСА

Глава двенадцатая РАЗВЕДЧИЦА

Саканьяс — небольшой город на границе горных областей Вейенто и пустыни — много раз бывал разрушен и столько же раз отстраивался заново. Он считался ключом к королевству, поскольку перекрывал единственную доступную в этих краях дорогу через горы. Разумеется, имелись разного рода козьи тропы, но они были опасны, и к тому же по ним не могла пройти армия: там едва пробирался пеший человек.

Когда Аббана впервые увидела Саканьяс, она не могла сдержать восхищенного возгласа: прямо из скалы вырастали массивные темно-серые стены; многочисленные башни, надстроенные в разные времена, казались причудливыми выступами в этой скале, а узкие бойницы представлялись украшениями, так живописно они были разбросаны.

На очень короткий миг в памяти Аббаны мелькнули картины, которые рисовала Фейнне, слепая девушка, что училась вместе с ней в Академии Коммарши. В другой жизни, в другую эпоху. Фейнне писала на ощупь, используя рельефные краски с разными запахами. Среди образов ее фантазии были и замки, и один из них, некогда поразивший воображение Аббаны, очень напоминал крепость Саканьяса.

Только на картине Фейнне вокруг мощных, непобедимых стен летали запутавшиеся в лунных лучах человеческие фигуры.

Аббана тряхнула головой, отгоняя непрошеное воспоминание. Ее задача не наслаждаться красотами пейзажа а командовать своей сотней солдат. Она получила повышение по рекомендации Вейенто. Ларренс утвердил это повышение, а Ларренс хорошо разбирается в людях. Ему хватило минуты, чтобы понять: Аббана способна командовать сотней. Теперь Гальен, пониженный до рядового солдата, находился в ее подчинении.

В первую же ночь они решили выяснить отношения. Аббана сама пришла к нему и вызвала на разговор.

— Мы оба поступили так, как должны были поступить, — сказала она своему приятелю. — Твое решение сочли преступлением, мое — подвигом; но мотивы у нас были одинаковые, рассуждали мы с тобой одинаково, и цель у нас одна и та же.

— Хочешь сказать, что между нами все будет по-прежнему? — криво усмехнулся Гальен.

— Почему бы и нет? — Аббана дружески положила руку ему на плечо. — Я знаю тебе цену, Гальен. Когда закончится эта кампания, я перейду на службу к Вейенто. Он сам предложил мне. Сам, слышишь?

— Выйдет как с Эгреем, — сказал Гальен хмуро. — Я до сих пор не могу забыть, как с ним поступили. Тоже предложили хорошую работу, а потом… — Он опустил глаза и заключил сквозь зубы: — Аристократы всегда смеются над такими, как мы. Они используют нас, Аббана! Используют, а потом бросают.

— Да, используют! — Она передернула плечами. — И пусть! Лишь бы мы получали от этого собственную выгоду. В конце концов, Эгрей немного потерял, когда оставил учебу в Академии. В армии его уважали.

— И еще он бесславно погиб, — добавил Гальен, — и тоже в армии.

— Он погиб, выполняя задание, — строго возразила Аббана. — Я не назвала бы такую смерть бесславной. Послушай, я хочу денег, собственную землю, уважения. Наверное, и ты хочешь того же самого. Проклятье, я хочу доказать им всем — слышишь, им всем! — что я тоже кое-чего стою. И я добьюсь своего. Любой ценой. Если понадобится, пойду по головам.

— Так говорила и Софена, — напомнил Гальен.

— Софена была моей подругой, — улыбнулась Аббана. — Она многому меня научила. Да, многому. По-своему она была очень мудрым человеком.

У Гальена имелось собственное мнение касательно мудрости Софены, но высказывать его вслух он не стал. В конце концов, теперь Аббана командовала сотней, а он, Гальен, понижен до рядового. И когда у Аббаны иссякнут логические доводы, она прибегнет к неопровержимому: напомнит, кто здесь командир.

— Ты со мной? — прямо спросила Аббана.

— Да, — сказал Гальен. И не стал больше ни о чем спрашивать.

Иногда они проводили вместе ночи, но чаще, утомленные после дневного перехода, просто засыпали сразу после ужина.