Пророчество Двух Лун

— Помилуйте, любовь моя! — вскричал Адобекк. — Мне принадлежат сотни крестьян, а я знаю в лицо и по имени хорошо если десяток. Прочие живут где-то там, на лоне окультуренной природы, как им хочется, и я ни во что не вмешиваюсь, покуда они исправно выплачивают подати.

— Исправно? — Королева чуть улыбнулась: она была, кажется, рада тому, что разговор хотя бы на время отошел от судьбы пленника.

— Ну, не вполне исправно, — чуть поморщился Адобекк. — В этом отношении я довольно беспечен. Пока воровство и недоимки не выходят за рамки обычного холопского лукавства, я даже никаких мер не принимаю.

Она улыбнулась, погладила его по плечу.

— Я знаю.

— А этого парня вообще продал не я, а их деревенский староста. Я только утвердил список. Мне было абсолютно безразлично. Я намеревался продать десять человек на север, потому что срочно потребовались деньги. Получив распоряжение, староста выполнил его, вот и все. Обычно для такой цели отбирают либо бесполезных членов общества, либо холостяков, которые не знают, куда приложить лишние силы. Откуда я знал, что этот Радихена влюблен и страдает? Мне вообще практически ничего не известно о способности мужланов на страстную любовь. Я всегда полагал, что эта болезнь поражает лишь аристократов — нечто вроде подагры.

Королева покусала губу.

— Не оправдывайтесь, милый. Нам достаточно знать, что мой дорогой брат герцог нашел озлобленного человека, обласкал его и превратил в свое орудие.

— У вашего величества уже есть предположения касательно его будущей судьбы? — осведомился Адобекк не без осторожности.

— Возможно… Но сперва я хотела бы выслушать ваши соображения.

— Оставьте его в живых, — быстро ответил Адобекк. — Не нужно, чтобы о покушении узнали.

— Его ведь можно убить и тайно, в тюрьме, — сказала королева почти сладострастно.

Тонкий контур розы, бледно-золотой, проступил на ее смуглой щеке, она провела кончиком языка по губе.

Адобекк задохнулся от неожиданности. В таком обличье развращенной девочки-подростка — он не видел свою королеву, пожалуй, никогда.

— Вы намерены подослать к нему в камеру убийцу, ваше величество? — спросил Адобекк.

Она откинулась в кресле. Из-под длинного одеяния показалась босая ступня. Пальцы смуглой ножки зашевелились. А потом все исчезло: и сладенькая улыбка, и босая ножка, и тонкая розочка. Складки капюшона легли вокруг лица так неподвижно и рельефно, словно принадлежали статуе из темных пород камня.

— Нет, холодно сказала королева. — Вы правы. Он может еще пригодиться, этот ваш Радихена. — Ее ноздри чуть дрогнули.

— В таком случае как мы поступим?

— Если отправить его назад, к Вейенто, герцог попросту убьет его, — произнесла королева. — Радихена не справился с поручением, он попал к нам в руки, и герцог ни мгновения не будет сомневаться в том, что его человек, оказавшись в тюрьме, рассказал обо всем.

— Естественно, — вздохнул Адобекк.

— Выпустить его на волю? — продолжала она. — Однако он может быть опасен.

— Нет. — Адобекк покачал головой. — Опасен — вряд ли, а вот бесполезен — это точно. Я бы предпочел держать его под рукой.

— Полагаете, он не повторит попытку? — тихо спросила королева.

— Теперь убийство принца лишилось для него всякой ценности и смысла, — ответил Адобекк. — Мы ведь слышали его рассказ. У него была единственная цель — эта девушка, Эйле. Сейчас, когда она мертва, ему безразлично, где и как жить. Я даже думаю, что он не слишком боится смерти.

— Но пыток он испугался.

— Это другое.

Они помолчали. Адобекк боролся с искушением позвать стражу и потребовать, чтобы принесли кувшин прохладного сидра. Страже не следовало знать о присутствии королевы.

Наконец Адобекк прервал молчание:

— В какой-то мере мне даже жаль его. Он — худшее из возможного: невежественный мужлан, который поднахватался грамоты, приобрел некоторое понятие о лучшей жизни — точнее, о том, что в представлении мужлана считается лучшей жизнью… И теперь страдает, как безвинно мучимое животное. Самое ужасное заключается в том, что пути назад для таких, как он, не существует. Он не сможет забыть того, что видел, что прочел, о чем мечтал. Проклятье! — Адобекк стукнул себя кулаком по бедру. — Ненавижу мечтательных мужланов, даже в пасторалях.

Королева чуть улыбнулась.

— Не старайтесь меня насмешить. Я ценю вашу попытку, но это… не смешно. Это ужасно.

Адобекк вздохнул:

— Вот и я говорю, что это ужасно… На что он рассчитывал? Даже если бы ему удалось ускользнуть от нас, герцог не стал бы рисковать: я не верю, что господин Вейенто доверился бы другому человеку вот так, всецело…

Внезапно лицо Адобекка потемнело. Королева насторожилась, приподнялась в кресле.

— Что?.. — сорвалось с ее губ.

— Скорее всего, Вейенто отправил еще одного убийцу — чтобы устранить Радихену сразу же после покушения. Это вполне в его стиле.

Ее величество опустила веки. Тень ресниц полукружьями легла на щеки королевы.

— Я устала, — сказала она. — Проводите меня в мои покои. Пленник поступает в ваше полное распоряжение, друг мой. Обещаю вам мое одобрение в любом случае… И не убивайте его. Пока.