Пророчество

— Лиала, доченька, — терпеливо сказала Ланире, — это называется не в порядке. Это называется катастрофа! Этот изумрудный болван до такой степени его изувечил! Да о чём он вообще думал?!

— Спокойно, мама, — Мефамио утешающе взял мать за руку, — посмотрим на остальные Цвета. И потом подробно всё это обсудим с отцом…

* * *

Я зачерпнул Изумруд. Этот Цвет оказался очень тягучим, вязким. Ну что ж, если вспомнить, какие он несёт в себе отсроченные отрицательные черты, то оно и неудивительно. Серебро было очень холодным. Но в этом холоде удивительным образом мелькали искорки, которые приятно покалывали кожу.

— На мага реагирует, — хмыкнул Уталак, — по лицу твоему вижу, что тебе нравится Серебро. Да и неудивительно, ведь это — твой третий, управляющий Цвет. Иначе и быть не могло. Давай уже заканчивать. Янтарь тебя заждался.

Я подошёл к последней чаше, где действительно бурлила и кипела тёмно-жёлтая масса. Без страха опустив руку в чашу, я извлёк из нее пригоршню Цвета, которые даже в моей руке не переставал бурлить и пузыриться. Но мне это даже нравилось. Мою голову стала наполнять эйфория.

— Достаточно, — с усмешкой сказал Уталак, беря меня за руку и приводя в чувство, — Сирень была рада тебе в нашем доме и отреагировала сдержанно, а вот Янтарь шалит… да и что делать, — печально добавил старый дракон, — тоскует он по ушедшим драконам, что почитали его, тоскует…

Всё ещё находясь в полутрансе, я с Уталаком покинул Покои.

— А теперь иди пока к себе, принц, — сказал Уталак, — через полчаса обед. Ждём тебя там. А я пока улажу кое-какие дела.

— Обсудите со своей семьей то, что увидели? — понимающе спросил я.

— Что-то в этом роде, — не стал скрытничать Уталак, — но не переживай, что бы мы не увидели, мы, конечно, от тебя не отречёмся. Ты уже принят в нашу семью. Но сделать это было необходимо. Есть много важных тонкостей… ну да обо всём этом потом. Сейчас же иди.

— А я не заблужусь? — неуверенно спросил я, — шли мы сюда долго, замок большой всё-таки.

— Именно этот большой замок и не даст тебе заблудиться, — с улыбкой сказал Уталак, — просто позволь ему вести себя. И ты сам придёшь туда, куда нужно. А теперь ступай. Увидимся за обедом…

* * *

— Что?! — рыкнул Уталак, поднявшись в комнату, где сидели его супруга и старшие сын и дочь, — вы точно уверены?

— Папа, мы втроём сидели и в шесть глаз смотрели, — раздражённо ответил Мефамио, — и если увидели одно и то же, значит, увидели мы всё правильно. Сирень — восемнадцать. Янтарь — шестнадцать. Серебро — пятнадцать. По двенадцать Пурпур и Изумруд. И по одиннадцать — Золото и Лазурь.

— Это очень и очень шаткая ситуация, — покачал головой Уталак, — Мизраел и правда хотел его переломать. Проклятый. Убил бы его за это голыми руками, — прорычал он.

— Папа, прости, но что в этом такого? — недоуменно спросил Мефамио, — да, Доминанты у принца стали слабее. Но зато остальные Цвета в нём явно выросли. Ему не было больно или страшно, когда он коснулся Лазури и Золота, своих враждебных Цветов — так что в этом плохого? Это ли не то, ради чего любой дракон должен изойти завистью?

— Есть плохое, сынок, — ответила Ланире, — Доминанты — это якоря, удерживающие нашу жизнь на земле, дающие цель и силы жить дальше. И для драконов это особенно важно, потому как жизнь наша сильнее и взамен требует куда большей душевной устойчивости. Поэтому Доминанты и начинаются от значения в девятнадцать. А у Дитриха сейчас происходит самый настоящий эмоциональный перелом. Из-за того, что остальные Цвета сейчас так в нём выросли, Янтарь перестал быть его Доминантой, да и Сирень держится на грани, из последних сил. Как бы сейчас ни казался принц сильным и уверенным в себе, это всё напускное: на самом деле он в жизни ещё не был так уязвим. Этот мнимый баланс хрупок и ненадежен: сейчас его может убить любое потрясение. Требуется действовать очень осторожно…

Глава 5, в которой я знакомлюсь с новым членом Сиреневого клана, после чего снова вынужден принять тяжёлое решение