Пророчество

— Долго цитировать, — махнул рукой Мизраел, — будешь в следующий раз в библиотеке — попроси Карнекира, чтобы он дал тебе посмотреть. Скажешь, что я разрешил. И именно поэтому ты так важен для нас, принц, — сказал старый дракон, глядя мне прямо в глаза, — даже если нам и суждено остаться под действием этого проклятия, так тому и быть: мы уже привыкли и смирились. Но если ваши с Меридией дети однажды смогут взлететь в небо, и при этом без оглядки на боль смогут любить, созидать, творить, действовать, мечтать, познавать… да и просто жить и наслаждаться жизнью… я свою жизнь готов за это положить.

В потрясении я молчал. Правда оказалась шокирующей. Мне следовало догадаться, что драконы не станут мириться с текущим положением вещей, что они будут просто обязаны искать выход. И какое же счастье, что звёзды сошлись для нас с Меридией, что мы оказались нужны друг другу, что мы будем вместе не только потому, что того требует долг, но и потому, что мы сами этого хотим.

— Так что расклад такой, Дитрих, — с грустной улыбкой сказал Мизраел, — и те, кто были здесь до тебя, не смогли дотерпеть даже до того, чтобы познакомиться с Цветами, не говоря уже обо всём остальном. Но ты всё ещё здесь — и это вселяет надежду, что однажды это будущее случится. О чём ещё ты бы хотел меня спросить?

— Расскажите, как умер Гиордом, — тихо попросил я, — мне кажется, я уже имею право об этом знать.

— Конечно, — грустно кивнул он, — пять лет назад здесь была принцесса одного из королевств материка Аоргат — конкретно, из Калцехиро. Звали её Голинор. Признаться, на неё делали очень большие ставки и возлагали великие надежды. К сожалению, нам с ней не повезло настолько же, как не повезло с тобой. Она несла в себе очень бешеное сочетание Цвета — Янтарь и Серебро. Бесконечные мечты с бесконечным желанием немедля их осуществить — казалось бы, прекрасное сочетание. Однако даже отсутствие так нелюбимым нашим родовым цветом Сирени не спасло ситуацию: она не принимала Лазурь. И воздействие на хрупкую девичью душу Лазури было просто убойным. Меньше, чем через неделю атмосфера нашего замка довела её до такого состояния, как довела в свое время и тебя. И Гиордом… он пожертвовал собой, он принял на себя тот опустошительный Лазурный удар, который предназначался для Голинор. Никто из нас принять на себя этот удар не смог бы — во всех нас Лазурь была как минимум третьим Цветом, и никто не мог направить его на себя, она бы просто проигнорировала все наши усилия. А вот Гиордом смог сработать магнитом для этой сокрушительной. И хотя он прекрасно знал, что его ждёт, знал, что за такое самопожертвование вместе с Лазурью Золото, жест жертвенности которого и означал данный поступок, просто разорвёт его душу на части. Но, тем не менее, он это сделал. И своим поступком он дал нам возможность продолжать поиски того, кто смог бы справиться с ролью, отведённой пророчеством. Если бы принцесса Голинор умерла, сам понимаешь, о подобном не могло бы идти и речи. Нашей расе просто объявили бы бойкот. Ещё вопросы?

— То есть вы, даже зная, что я почти полная копия Гиордома, всё равно готовы меня терпеть? — недоверчиво спросил я, — даже с учётом того, что вы не любите Янтарь и Сирень?

— Принц, ты опять всё не так понял, — терпеливо начал объяснять дракон по второму кругу, — это связь моих Доминант не любит Янтарь и Сирень. Сам я, разумеется, стараюсь относиться к тебе объективно, судить тебя по твоим поступкам, а не по качествам, заложенным от рождения природой. Да и говорить о тебе, как о полной копии Гиордома было бы неправильно. Ты человек, а, значит, способен менять свой спектр Цветов. А это — дар, ради которого любой дракон вынесет какие угодно трудности и муки. Конечно, твои Доминанты останутся при тебе навсегда — ну разве что ты испытаешь в своей жизни колоссальное потрясение, но даже это не гарантирует подобного результата. Да, некоторые из нас изначально отнеслись к тебе слишком предвзято, но на то я здесь и Хозяин, чтобы дать всем время отвлечься от предрассудков и позволить им узнать тебя лучше, равно как дать время и тебе получше узнать всех остальных. И поверь, когда я смотрел, как ты тренируешься с Хольдвигом, как запросто нашёл с ним общий язык — для меня нет чувства отраднее. Это говорит о том, что всё, что случилось до этого, случилось не зря. Ещё вопросы?

— Вы ведь позволите мне завтра всё-таки слетать в Триниагос? — виновато поглядывая на Мизраела, спросил я.