Прорицатель

— Вот как? — глаза Фригийца блестели недобро. Но Деметрий склонился к его уху, что-то шепнул, и он сдержался. — Да, меня предупреждали, что аркадяне строптивы. И немножко глупы, — Антигон улыбнулся. Голос его смягчился. — Не думаю, что наш разговор закончен. Мы сделаем так.

Фригиец повернулся к людям, что его окружали и произнес:

— Оставьте нас. Я буду говорить с ними один.

Приближенные, в том числе и Деметрий, гуртом отправились к выходу. Тревожный взгляд Тевтама скользнул по Калхасу, и пастух внутренне насторожился. «Все они чувствуют себя неуютно. Даже Антигон. Почему? Что он от нас хочет?»

— Встань, — резко сказал Дотиму Фригиец, когда полог опустился за последним из ушедших. — Я знаю: ты сидишь уже не от горя, а из-за упрямства.

Дотим подчинился, но тем большим вызовом горели его глаза. Заметив это, Фригиец рассмеялся.

— Все-таки вы, аркадяне, звери. Знать бы, чем вас приручил Эвмен? Да, видно, уже поздно.

Он подошел поближе и поднял руку так, словно хотел дотронуться до головы наемник. Дотим шарахнулся назад.

— Ну, ну, не прыгай! — тон Фригийца был таков, словно он говорил со сноровистой лошадью. — Одноглазый не тронет одноухого.

Фригиец повернулся к Калхасу.

— А ты, я вижу, меня не боишься.

Калхас кивнул.

— Не боюсь. Должен бы бояться, а не боюсь.

Антигон вздохнул.

— Ну ладно. — Он вернулся на свое место. — Моя рука все еще раскрыта для вас.

— Благодарю, — Калхас склонил голову. — Но я уже выбрал. И Дотим тоже. Мы ждем приговора.

— Приговора? — Антигон поднял брови. — Ты ждешь приговора? И боги ничего тебе не подсказывают?

Калхас улыбнулся.

— Нет. К сожалению, боги приходят не тогда, когда хочу этого я. Они руководствуются собственными желаниями.

— А я думал, что твердость подсказана тебе богами, — сказал Фригиец и покачал головой. — Тогда я тем более завидую Эвмену. Он хорошо подбирал людей.

Дотим, кажется, пришел в себя и встал рядом с Калхасом: плечо к плечу.

— Ты чего-то хочешь от нас, — сказал он. — Не только дружбы. А, может, даже больше, чем дружбы.

— Правильно. — Фригиец испытывающее посмотрел на аркадян. — Я хочу предложить вам работу… Дело, которое устроит и вас, и меня. После чего я открою перед вами ворота и… не стану отнимать золото, что в ваших поясах. Могу прибавить своего — но ведь вы — аркадяне, вы откажетесь!

— Дело? — Калхас изобразил на лице удивление. — Какое может быть дело у пленных?

— Ты имеешь в виду: какое дело может объединить врагов? — спросил Антигон. — Ты все еще считаешь меня врагом?

— Считаю, — не стал скрывать аркадянин.

— Жаль. Но я вижу, что ничего уже не изменить. Поэтому я и предлагаю простую работу. Только немного грязную. Нужно убить безоружного человека. А потом еще одного, возможно — вооруженного.

— Вот тебе и раз! — присвистнул Дотим. — Неужели такой… могущественный человек как Антигон Фригийский не может приказать своим людям?..

— Не может, — отрезал Фригиец. — Я предлагаю вам не простое убийство. Я предлагаю отомстить за Эвмена.

— Отомстить? — недоверчиво переспросил Дотим после короткого молчания. — Ты же говорил, что не знаешь, кто убийцы стратега!

— Я не хотел, чтобы кто-либо посторонний узнал, что их поймали.

— Так казни этих людей! — воскликнул Дотим.

— Они — всего лишь исполнители. — Фригиец насупился. — Конечно, они будут казнены. Но настоящие убийцы — те, кто их послал.

— Так казни и настоящих убийц!

— А вот здесь появляются сложности. Целый запутанный клубок. Если я казню виновников, завтра в лагере начнется смута.

— Кто-то из сатрапов, — догадался Калхас, а через мгновение открыл глаза еще шире: — А, может, Тевтам?

Фригиец кивнул.

— Там было двое аргираспидов и двое — из охраны Антигена.

Дотим рывком повернулся к Калхасу:

— Я всегда говорил, что эти мерзавцы не остановятся ни перед чем!

— Зачем они это сделали? — спросил у Антигона пастух. — Ты же перестал давать Эвмену пищу.

— Пищу, но не воду. Он был бы жив еще много дней. — Калхас почувствовал, что Фригиец оправдывается. — На него не действовали уговоры; я надеялся, что подействует это. Все мы люди: умереть от меча или удавки просто. Умереть от голода гораздо сложнее…

— Так зачем они это сделали? — повторил вопрос аркадянин.

— Боятся. Эвдим, Антимах, Антиген — под стражей. Певкест бежал, остальных я разоружил и лишил сатрапий. Со мной один Тевтам, но лишь потому… — Фригиец замялся.

— Потому, что за ним три тысячи ветеранов? — докончил за него Калхас. — Правильно?

— Да. Но Тевтам понимает, что я не доверяю ему. Я не люблю предателей. Отдав Эвмена мне, они потом отдадут меня кому-нибудь еще. Чем быстрее мне удастся избавиться от таких… союзников, тем лучше.

— Так и есть! — горячо произнес Дотим. — После того, как ты объединился с предателями, твоя армия начала гнить. Она вовсю гниет.

— Я вижу, — горько сказал Антигон. — Но скоро это кончится. Ситуация сейчас даже сложнее, чем вы предполагаете. Под безоружным человеком я имел в виду Антигена. Я посадил его под стражу, поскольку он отказывается открыть ворота своей крепости в Сузах, где хранятся сокровища Царя. Я обещал сжечь его живьем в деревянном гробу. Тевтам был бы этому рад…