Пропущенный вызов

Лизе захотелось погладить Найду, но она вспомнила, что где-то читала, будто это дурной тон. Собаки не любят, когда их ласкают чужие руки, а хозяевам может быть неудобно отказать, так что лучше просто наблюдать со стороны.

Мстислав Юрьевич сказал, что дети ушли играть к соседям, у них как раз девочка подходящего возраста, так что они с Лизой могут спокойно попить чайку и обсудить свое тайное расследование, а потом он отвезет ее домой, а заодно прокатит детей.

– На обратном пути заедем к Эмилии, я ей пленки для парников зацепил, а она нам диски с записями отдаст.

Лиза состроила гримаску полного неведения. Если вспомнить, что на территории их отдела расположен офис фирмы «Роса», то понятно, как Зиганшин разжился пленкой.

– Думаю щенка у нее взять, – продолжал Мстислав Юрьевич, – детям сейчас полезно это будет.

– А Найда как же?

– Договоримся, – Зиганшин с неожиданной нежностью потерся лицом о собачью морду и захлопотал насчет чая.

«И так столько всего на него свалилось, а он еще щенка берет», – подумала Лиза и тут же сообразила, что именно это и нужно.

Наблюдая за начкримом, Лиза размышляла, что не только отвратительный характер и сбалансированное сочетание личной храбрости и жадности сделали начкрима тем, кто он есть, но главным, наверное, оказался его редкий талант обрастать если не друзьями, то связями.

Вот, пожалуйста, пример, они оба ездили к Шишкиной, но для Лизы бедная вдова осталась потерпевшей, а для Зиганшина превратилась в Эмилию, коллегу по садо- и собаководству.

– Ну, рассказывай, как съездила к Марине, – Мстислав Юрьевич поставил перед ней огромную кружку кипятка с плавающим в ней незатейливым пакетиком.

Лиза подождала, пока он съест один из ее пирожков, и только выслушав порцию более или менее искренних похвал, приступила к рассказу.

Марина, красивая и ухоженная женщина, одетая со сдержанным достоинством топ-менеджера, до сих пор негодовала на судьбу за то, что отняла у нее счастье, когда оно было практически в руках.

Из ее сетований Лиза смогла понять, что огорчает девушку не смерть возлюбленного, а потеря социального статуса и квартиры, так что, если бы Крашенинников оказался убит через неделю после свадьбы, Марина ни на что не жаловалась бы.

Но поскольку в Лизины планы не входило порицать невезучую жрицу любви или тем более наставлять ее на путь исправления, она сочувственно вздыхала и кивала, запрещая себе думать о собственных несчастьях.

Марина рассказала, что Крашенинников пользовался ее услугами несколько лет, а что случилось потом, она и сама не могла толком объяснить. То ли простой процесс диффузии во время физической близости исподволь привел к близости духовной, то ли виноват оказался кризис, и психиатр прикинул, что собственность выгоднее, чем аренда, или просто понял, что стареет и нуждается в компаньонке, а может быть, хотел слышать в доме чье-то дыхание, кроме своего собственного.

Марина относилась к психиатру не лучше и не хуже, чем к другим своим клиентам, она не смешивала работу и личную жизнь, поэтому, когда Крашенинникова тянуло на откровенность, она пропускала его монологи мимо ушей, хотя делала вид, что впитывает каждое слово.

Даже предложение руки и сердца не заставило ее внимательнее отнестись к жениху. Она мечтала, какие занавески повесит в кухне, но душа избранника оставалась для нее загадкой. «А зачем? – пожала плечами Марина. – Мужику нужен хороший секс, вкусная еда и чтобы не трахали мозги. Все остальные его потребности – это выдумки женщин. На фига мне вникать во всякие дебри, если он все равно хочет от меня услышать только: да, любимый».

«Что-то в этом есть, – подумала Лиза, – надо обдумать, потому что вот так сразу и не возразишь».

Они просидели в кафе целый час, и за все это время Марина не вспомнила ничего интересного. Лиза расстроилась, жалела о потраченном времени и главным образом о том, что поперлась на встречу, имея так мало информации, что не с чего было задавать наводящие вопросы.

Только когда женщины поднялись из-за стола, Марина вдруг сказала: «Знаете, может, и хорошо, что я не вышла за него. Он бы мне весь мозг продолбил своей Ларисочкой».

Лиза тут же усадила девушку обратно и заказала еще капучино.

Оказалось, Крашенинников много лет любил одну женщину по имени Лариса, портрет которой располагался у него на прикроватной тумбочке. «Унылая черепаха», – припечатала Марина соперницу. Эпитет, может быть, и красочный, но бестолковый, ничего не дает в плане установления личности.

Лиза попросила вспомнить все, что Крашенинников говорил об этой женщине, и Марина глубоко задумалась.

Кажется, они работали вместе и хотели пожениться, а потом то ли Крашенинников что-то сделал, то ли она, но так или иначе пара распалась по инициативе Ларисы.

Марина знает имя женщины потому, что первое время клиент называл ее Ларисой, но потом как-то отошел от этой привычки и все равно каждый раз вспоминал про любовь всей своей жизни. «Может, он уже давно забыл ее, – вздохнула Марина, – просто тупо меня гнобил, чтобы я много о себе не понимала».