Проповедник

Когда примерно через двадцать минут Парик вошел в участок, он нашел коллег в комнате отдыха. Они сидели и пили кофе. Патрик посмотрел на часы и со стыдом подумал о том, что приехал несколько позже, чем рассчитывал.

— Здорово, Хедстрём, ты что, забыл будильник включить?

Эрнст, который полностью восстановил чувство уверенности в себе после вчерашнего происшествия, опять позволил себе фамильярный тон.

— Ну, как сказать, скорее маленькая компенсация за все сверхурочные, и с sambo хотелось тоже чуть побольше побыть, — сказал Патрик, и они обменялись понимающими взглядами с Анникой, которая ненадолго оставила свой пост в приемной.

— Да, как мне думается, это входит в список привилегий начальства — позволить себе поспать подольше утром, когда захочется, — не удержался Эрнст от очередной реплики.

— По-моему, всем ясно, что я отвечаю лишь за это конкретное расследование и я не начальство, — сказал Патрик спокойно.

Взгляд, которым одарила Эрнста Анника, спокойным нельзя было назвать ни в коем случае. Патрик продолжил:

— А как ответственный за расследование я должен сообщить вам кое-какие новости. И у меня для вас есть задание.

Он рассказал им то, что узнал от Петерсена, и на какое-то время обстановка в комнате отдыха полицейского участка Танумсхеде стала просто праздничной.

— Значит, нам придется сражаться со всеми четырьмя возможными кандидатами? — спросил Ёста. — Йохан, Роберт, Якоб и Габриэль.

— Да, и не забудь, пожалуйста, о том, где Таню видели в последний раз, — заметил Мартин.

— Ну да, это только Йохан так говорит, — напомнил Эрнст. — Только он это и утверждает. Лично я сначала поискал бы свидетеля понадежнее.

— Да, но Линда подтверждает, что видела кого-то тем вечером, так что…

Патрик прервал дискуссию Эрнста и Мартина:

— Это все означает только одно: чем скорее мы возьмем кровь у всей семьи Хульт, тем скорее получим результаты анализа ДНК. А тогда нам не надо будет строить догадки, мы просто будем знать. По пути сюда я позвонил, чтобы получить на это санкцию, потому что без нее нам не обойтись. Вы все знаете, почему такая спешка. Так что я ожидаю ордера от властей в самое ближайшее время.

Патрик налил себе кофе и сел вместе с другими. Он положил перед собой на стол мобильный телефон, и все, включая самого Патрика, время от времени украдкой выжидательно поглядывали на него.

— Ну и как вам понравился вчерашний спектакль? — Эрнст заржал и моментально забыл свое обещание не рассказывать никому о том, что он узнал от Мелльберга.

Все уже слышали от него про Мелльбергову невесту по каталогу, так что то, о чем они сплетничали последнее время, перестало быть загадкой. И хотя после вчерашнего им нашлось о чем поговорить, можно было с уверенностью сказать, что это никогда не дойдет до ушей шефа.

— Вот, ети его, — засмеялся Ёста. — Если мужик такой озабоченный насчет баб, что выписывает их по каталогу, то уж сам виноват.

— А вы представьте себе его рожу, когда он ее увидел в натуре и понял, что все его ожидания пошли, мягко говоря, коту под хвост. — И Анника злорадно рассмеялась.

Вообще-то смеяться над несчастьями других не слишком красиво, но почему-то, когда предметом насмешек становился Мелльберг, это никого не удручало.

— Да, должен сказать, что времени она даром не теряла: тут же поперлась в магазин и набила сумку. До этой дуры даже не дошло, что на всем, что она сперла, ценники остались… — засмеялся Эрнст. — Просто подошла и сперла, представляете себе? Старый Перссон, к которому мы с Ёстой вчера катались, тоже про одного такого придурка рассказал. Прикиньте, какой-то козел повадился тырить у него удобрения. И вот ведь зараза какая: не ленился, каждый раз уволакивал по два мешка. Перссон их там и перекладывал, и запирал, — все равно, сволочь, добирался. Во народ-то, блин, а? Это ж каким надо быть упертым жмотом, чтобы мешки с дерьмом у соседа тырить. Конечно, и дерьмо дорогое бывает…

Эрнст хлопнул себя по колену и подвел итог, вытирая выступившие от смеха слезы:

— Вот дерьмоед! — И тут внезапно заметил, что вокруг него стало как-то подозрительно тихо.

— Что ты сказал? — спросил Патрик со зверским выражением лица.

Эрнсту уже доводилось слышать этот тон прежде, всего несколько дней назад, и он понял, что опять обделался.

— Ну, он сказал, что кто-то постоянно крал у него мешки с удобрениями.

— А тебе, дорогой, не пришло в голову, что это могло оказаться важной информацией, принимая во внимание тот пустячок, что ближайшее к Перссону хозяйство — Вестергорден?

Голос Патрика звучал так спокойно и так холодно, что у Эрнста побежали мурашки. Патрик посмотрел на Ёсту:

— А ты, Ёста, это слышал?

— Нет, должно быть, Перссон это сказал, когда я вышел в туалет на пару минут.

И Ёста повернулся к Эрнсту.

— Я об этом как-то не подумал, — сказал Эрнст мрачно. — Черта лысого так вот все сразу запомнишь и удержишь в голове.

— А какого черта лысого такое можно забыть? Но об этом поговорим позже. Вопрос стоит так: что эта информация для нас означает?

Мартин поднял руку, как школьник.

— Это только мне одному кажется, что чем дальше, тем точнее мы выходим на Якоба?