Пропавший линкор

Он говорил по-марсиански, но всем все стало понятно. Бросив меч, он схватил металлический посох, знак своего отличия, и поднял его вертикально вверх. В этот момент он походил на местного бога, призывающего гром и молнии.

Сверху пришел ответ в виде пули, просвистевшей в нескольких дюймах от головы Мэловера и взорвавшейся где-то позади.

— В последний раз велю: остановитесь!

Еще одна пуля просвистела в воздухе.

Тогда Мэловер стал действовать.

Ларкин так и не понял, что произошло, просто из наконечника посоха, который держал Мэловер, ударила ослепительная стрела молнии. Наверное, это была не молния, не электроразряд и вообще не одна из знакомых земным ученым энергий.

Увидев вспышку, Ларкин ожидал, что сейчас молния пролетит через толпу, сжигая всех и оставляя за собой куски обугленной, корчащейся плоти, которые лишь секунду назад были живыми людьми.

Но ничего такого не произошло. Ослепительная молния пролетела мимо людей, образовав вокруг каждого нечто вроде пленки. За долю секунды каждый из нападающих был заключен словно в прозрачный кокон, похожий на лед, который сделал их беспомощными. В руках у них осталось оружие, но и пистолеты тоже были покрыты этой пленкой.

Стрельба прекратилось. Или оружие не могло стрелять из-за коконов, или люди, держащие пистолеты, не могли шевельнуть указательным пальцем, чтобы нажать спусковой крючок. Они стояли, как застывшие в движении статуи, наверху стадиона, на самом последнем и самом высоком ряду над ареной.

Ларкин услышал гневные вопли, которые тут же смолкли.

Обернувшись, он увидел, что сын и его люди заключены в такие же коконы. Он увидел, что глаза сына были выпучены от ужаса, а горло напряглось в попытке закричать. Но ни малейшего звука не вырывалось из него.

Такая пытка, должно быть, была самой ужасной для Роя Ларкина. Стать беспомощным, несмотря на свою силу, неспособным даже кричать, а вынужденным просто стоять и ждать последствий собственных действий, которые не замедлят обрушиться на его голову.

Мэловер и старейшины не были беззащитны. Металлические посохи были созданы той наукой, о которой давно уже позабыли, наукой древнего Марса, которой они редко пользовались, потому что в этом почти не было нужды.

Мэловер с лицом бога грома держал посох вертикально и управлял тем, что происходило дальше.

Стадион был заполнен криками раненых и умирающих марсиан. Их друзья бежали помочь раненым, и ропот голосов становился все громче. Старейшины принялись действовать. Некоторые направились помогать раненым. Другие побежали к Докеру и его людям на верхнем ряду громадного стадиона и на руках унесли их вниз, потому что сами они, окутанные коконами, не могли шевельнуться.

Их принесли и поставили перед Мэловером.

Лицо марсианина казалось лицом бога, объятого гневом. Он указал рукой на Докера. Марсиане схватили его и бросили на алтарь лицом вниз. Мэловер передал посох ближайшему старейшине и взял меч.

Намерения марсианина были ясны. Он поднял меч и с силой опустил его. В эту секунду старейшина чуть шевельнул посохом, и прозрачная пленка исчезла.

Докеру еще хватило времени закричать, но крик тут же прервался. Его голова покатилась по камням, струей ударила кровь.

По толпе прокатился стон.

Ларкин потрясенно глядел на все это. Он уже видел, как здесь катились головы марсиан, но теперь все было иначе. Здесь вершилось марсианское правосудие, быстрое, уверенное, неотвратимое.

Мэловер взмахнул рукой. Старейшины схватили одного из людей Докера и понесли к алтарю. Ларкин видел, как напрягаются мышцы этого человека, но ничего не могут сделать с окутывающим его коконом.

Солнечный свет блеснул на кровавом лезвии меча.

И опять по толпе пробежал стон.

Мэловер указал мечом на Роя Ларкина. Старейшины схватили его, подняли и понесли к алтарю.

Вознесся вверх меч.

— НЕТ! — невольно вырвался у торговца крик, и он прыгнул вперед. — НЕТ!

Мэловер посмотрел на него, не опуская меч, и выглядел слегка грустным.

— Я знаю, что это твой сын, друг мой, но он приехал сюда обманывать и грабить. А люди по его приказу начали убивать.

— Но…

— Законы моего народа просты и понятны, — продолжал Мэловер. — Во время испытания рука моя не дрогнет даже ради дружбы.

— Но… — все еще пытался возразить Ларкин, хотя уже понял, что Мэловер связан долгом, который превыше дружбы.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Мэловер.

По тону его голоса и выражению лица было видно, что ему действительно жаль. Но так же по ним было понятно, что он без колебаний нанесет смертельный удар.

Бойд Ларкин шагнул вперед. Он не знал, почему делает это, и уж совершенно не был уверен в результате, но, стоя перед взметнувшимся вверх мечом, он снял своего сына с алтаря.

— По вашим законам, — сказал он, — я требую привилегии занять его место.

И он лег на алтарь.

Толпа затихла. Ларкин не видел, но чувствовал, что Мэ-ловер поднял меч.

И вдруг рядом послышались шаги и прозвучал тихий голос:

— Я тоже требую правосудия. Я уже выкупил его жизнь в этот день. Вы не можете отрубить ему голову.