Пропавшая Рысь

Она прошла обратно к своему месту, но осталась стоять, надеясь, что так кровь не будет застаивалаться в ногах и немного передохнут ягодицы. За окнами зияла непроглядная темень, лишь изредка мелькали огоньки костров или фонарей, когда возле путей виднелись горстки местных в характерных конических шляпах из бамбука.

* * *

Пройдя шесть вагонов, Рысь, наконец, отыскала Джек. Та стояла к ней спиной, ее просто невозможно было не заметить: Джек, благодаря своему росту, выделялась среди всех пассажиров. Рысь почувствовала жалость, не без труда протискиваясь к ней: казалось, именно этот вагон был самым душным и загроможденным из всех, которые она миновала в поисках Джек. Здесь стоял самый невыносимый смрад, куда хуже даже, чем в тот раз, когда они ехали вместе в сидячем вагоне. А в воздухе до сих пор висел пар после того, как прошел со своей тележкой продавец лапши. Кошмар.

Возле Джек было совсем немного свободного места, и Рысь, недолго думая, юркнула между стоявшими рядом пассажирами. Теперь до Джек оставались считанные сантиметры, но она продолжала смотреть в окно, точно не чувствуя присутствия Кэссиди. Та проследила за ее взглядом. Они проезжали какую-то деревушку, вдоль поезда бежали босоногие вьетнамские ребятишки.

Джек переступила с ноги на ногу, задела Рысь плечом. Кэссиди смотрела на нее, не отрываясь. Пропитанная потом футболка Джек прилипла к телу, не оставляя простора для воображения.

Джек почувствовала на себе пристальный взгляд и повернулась к Кэссиди, ничуть не удивленная. Она прекрасно знала, кто стоял рядом с ней. Долгие минуты ни одна из них не решалась заговорить, потом Джек попыталась отступить на шаг, но выгадать сколько-нибудь места ей не удалось.

Широкий ручеек пота сбежал по шее Кэссиди и спустился в ложбинку между грудями.

– У меня такое чувство, что я на поверхности Солнца стою, – проговорила она.

Взгляд Джек устремился в декольте Рыси, вслед за струйками пота.

– Да… жарковато, – вздохнула она.

Кэссиди видела, как сильно Джек ее хотела. Так зачем нужно было так все усложнять? Больше всего Рысь хотела стиснуть Джек за плечи и хорошенько встряхнуть, но вместо этого, набравшись смелости, она озвучила вопрос, который мучил ее последние два дня:

– Откуда Вам знать, что мне нужно? – спросила она нетерпеливо. В голосе Кэссиди желание мешалось со злобой.

– Что, прости? – Джек выглядела удивленной.

– Вы сказали, что Вы не то, что мне нужно, – объяснила Рысь.

Джек нервно сглотнула.

– Это сложно, – переминаясь с ноги на ногу, Джек уставилась в пол.

Рысь взяла ее под подбородок и повернула лицом к себе, чтобы та больше не отводила взгляд.

– Я думаю, я смогла бы достойно принять вызов, и мне хватило бы ума…

Она приникла к Джек, с трудом дыша от волнения.

– Лорен, мне самой хотелось бы, чтобы это можно было объяснить, чтобы я могла… – снова в глазах Джек читалась уже знакомая Рысь печаль.

– Дело ведь не только в той женщине?

– Нет, – признала Джек, – тут гораздо больше.

– И почему Вы думаете, что мне этого не понять или не вынести?

– Потому что ты та, кто ты есть.

– И кто же я, по-Вашему? – Кэссиди едва не теряла терпение. – Я что, произвожу впечатление малолетней девицы, которая в силу своего возраста ничего не понимает во взрослых делах? Или Вы, правда, думаете, что я постоянно пропадаю в магазинах, рассуждаю только про косметику и средства для волос? Что я клянчу у папика денег на то, чтобы «прокатиться по Азии»? – неожиданно для себя самой она повысила голос. Кэссиди была так раздражена и расстроена ситуацией с Джек, что не могла держать себя в руках.

– Нет, конечно.

– Тогда в чем же дело, Джек? Помогите, наконец, мне понять, что же такое не может уложиться у меня в голове.

– Я, кстати, этого и не говорила, – в голосе Джек тоже отчетливо слышалось отчаяние. Она снова уставилась в пол, старательно избегая визуального контакта.

– Вчера ночью я только хотела сказать, что ты заслуживаешь лучшего.

– А почему бы не предоставить мне самой судить об этом?

– В этом вопросе можешь мне довериться.

– Да Вы сами себе не доверяете! – проговорила Рысь с нажимом. Джек резко подняла голову. Кэссиди продолжила:

– Я понятия не имею, что такого случилось, что Вас так смутило. И я не стану делать вид, будто знаю ответы на Ваши вопросы. Но одно не вызывает у меня сомнений: что бы Вас ни мучило, это не дает Вам трезво оценивать ситуацию.

– А вот это мои про…

– Просто дослушайте, ладно? Я вовсе не слишком хороша для Вас, ясно? Это факт. Если хотите знать, мы почти в равном положении.

– И почему же ты так думаешь? – спросила Джек с искренним любопытством.

– Потому что мы обе не из тех, кто может открыто говорить о своей жизни, и не из тех, кто может позволить себе задавать вопросы. Потому что мы обе ставим то, чем занимаемся, выше своих желаний. И потому что мы обе ведем себя так, будто это наше личное дело.

Выражение изумления на лице Джек говорило о том, что Рыси, наконец, удалось нащупать наиболее чувствительные струнки. И, похоже, она попадала в ноты.

– Чем мы занимаемся? – оторопело спросила Джек, очевидно, цепляясь именно за эти слова.