Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Большую часть времени Нью-йоркерша что-то печатала на своём ноутбуке за столом напротив него, разговаривала по мобильному телефону или занималась ещё какими-то делами; в это время все остальные тихо сидели и внимали главному действующему лицу с неким подобием благоговения, но без лишней серьёзности и важности.

В какой-то момент, вспомнив мой прошлый интерес к Джидду Кришнамурти, он повернулся ко мне:

— Вы знаете, что имя Джидду на нашем языке означает «жир»? А Уппалури означает «каменная соль». Это название места, где её добывают. Я люблю повторять, что эта соль нужна для того, чтобы избавиться от того жира.

Он имел в виду своё имя: Уппалури Гопала.

Я был вынужден рассмеяться, поскольку это было именно то, что произошло со мной. Указывая рукой на присутствие в комнате несуществующего жира, он засмеялся тоже. Глаза его ярко блестели.

Окно напротив дивана выходило на северную часть Седьмой авеню. Он то и дело напоминал нам о том, что любит останавливаться в отеле в одном и том же номере. Предпочтение отдавалось цифре семь или кратной ей. Ему нравилась эта угловая комната номер 2107. В какой-то момент он начал разговор о Будде и о том, каким он был идиотом. Это было что-то новенькое.

— Я называю его «буд-ху», что означает «идиот» на хинди.

Затем ему пришла мысль чем-то поделиться со мной.

— Слушайте-ка! Я хочу вам кое-что показать!

Слегка коснувшись моей руки, с озорной улыбкой он вскочил с дивана и исчез в спальне. Его прикосновение было похоже на дуновение ветерка — прохладное и мимолётное. Пока он отсутствовал, я посмотрел на остальных и заметил, что они улыбаются со знанием дела. Вернувшись с тонкой папкой в руках, Юджи встал прямо передо мной. Он вытащил из папки самый яркий распечатанный на принтере листок и протянул его мне:

— Смотри, вот это мать Будды!

Это был коллаж, составленный из нескольких не слишком художественных картинок. На нём лицо обычной азиатской женщины было прилеплено к телу порнозвезды с задранными вверх ногами, которая находилась в процессе совокупления с белым слоном. Изображение со слоном, несомненно, было выдрано из журнала о природе. Картинка была очень грубой и не допускала никакой двусмысленности. Юджи стоял передо мной, в ожидании реакции рассматривая моё лицо своими ликующими пустыми глазами. Всё, что я мог делать, это улыбаться и смеяться, наблюдая абсурдность происходящего. Он напоминал мне школьника на детской площадке, довольного своей проказой. В некотором смысле я был очень рад, потому что никогда по-настоящему не принимал культ Далай-ламы.

— Я отослал эту картинку Далай-ламе в день рождения этого ублюдка Будды. Это изображение его матери, которую имеет белый слон! Так говорится в легенде о матери этого ублюдка, поэтому я послал её Далай-ламе на день рождения Будды! Его личный секретарь — мой хороший друг.

С энтузиазмом двенадцатилетнего подростка он похвастался:

— Эта сволочь меня не любит!

— Ещё бы! — не мог не заметить я.

Меня не столько шокировала картинка, сколько сам факт того, что он с такой гордостью показывал мне эту абсурдную оскорбительную вещь — меньше всего я мог предположить что-либо подобное в первую встречу. Видимо, в последнее время ему понравилось вести себя с людьми вызывающе. В своих книгах он приравнивал логику к фашизму, так что его методы не расходились со словами, это было ясно. Я был в полушаге от того, чтобы узнать разницу между учителем и таким человеком, как он, но я всё ещё был слишком нацелен на ментальное понимание процесса, мне нужно было нечто, во что я мог бы вонзить клыки своих мозгов. Я просидел ещё несколько часов, наслаждаясь абсурдной болтовнёй и терпеливо ожидая возможности встрять в разговор и спросить что-то осмысленное. Часы шли, лавина слов не прекращалась, и я влез прямо в неё — по крайней мере, попытался:

— Юджи, вы, очевидно, в другом…

Не успел я закончить предложение, он меня тут же прервал:

— Нет, сэр!

Неожиданно он стал очень раздражённым.

— …состоянии, но я…

Он был уже в наклоне вперёд с поднятой вверх рукой.

— Ерунда! Всё пустые слова и пустые фразы!

— Но…

Он обрубил меня моментально, словно ждал, пока эта глупость выползет из своего укрытия в кустах…

— Это не ваш вопрос! Знаете ли вы, сколько людей, переступивших порог моего дома на протяжении многих лет, задают мне одни и те же вопросы?

Я был в шоке, всё полетело под откос…

— …Но ваше состояние… это естественное состояние…

Всё, забудь. Я совсем растерялся.

— Единственное состояние/штат, в котором я нахожусь, это штат Нью-Йорк.

Он продолжал душить меня словами, и я сидел, как дурак, с так и не заданным вопросом.

Что-то подсказывало мне: «Расслабься, пусть пройдёт какое-то время». Разговаривать с этим парнем было всё равно что пытаться ухватить отражение в реке. Невозможно.

Наконец на улице стемнело, и я почувствовал, что пришло время прощаться. Я поблагодарил его, он в ответ любезно поблагодарил меня за визит. Я ушёл.

Голова моя шла кругом.

ГЛАВА 8

Июль 2002