Пропащий

Данила ведет машину быстро, но осторожно, сильно не рискуя на поворотах. Все-таки главное не развлекуха с патрульными, а возвращение обратно. Но прежде хочется выпустить пар. Сомнения и страхи последних дней отпустили, в душе царит спокойствие. Данила обрел веру в себя и в будущее. Здесь, на Земле, он дома. Здесь все знакомо, привычно и … скучно. Да, жизнь в ином мире может быть короткой, желающих ее оборвать достаточно. Но это жизнь, а длинна она или коротка, неважно. Что проку от долгой, нудной и однообразной череды дней, пустых настолько, что в памяти не остается ничего, кроме смутных воспоминаний типа где-то был, что-то делал или наоборот, не делал? И даже если «пусть наша жизнь не течение плавное. Только бы в ней было самое главное» — что? Владимир Мулявин пел о любви, но она ли главная? Скажи, сколько было у тебя «любовей»? И ведь все они казались главными! Но пройдет много лет и ты поймешь, что настоящая, та самая «главная» так и не состоялась. И жизнь прожита зря, ты просто ел, пил, срал и на работу ходил. Что бы после работы есть, пить и срать. Прав Андрей Макаревич, утверждая, что «не стоит прогибаться под изменчивый мир, однажды он прогнется под нас!»

Однако недостаток пафосных размышлений состоит в том, что теряешь связь с реальностью, а у Создателя не иссякает чувство юмора. Полицейский УАЗ прыгает на очередном ухабе, как на автородео. Данила вбивается головой в потолок с такой силой, что гаснет мигалка на крыше, зато вспыхивают яркие огни в глазах. Шлем выдержал безудержный натиск дорожной стихии и человеческой дури, но вот крыша УАЗа вспухла безобразной шишкой и пошла трещинами. Едва не теряя сознание от боли, напряженно всматриваясь в дорогу сквозь цветные круги в глазах, Данила ведет машину напрямик к яме. Хватит чудить с ментами, они тоже люди. Гонка по свалке быстро надоест и тогда они просто расстреляют угнанную машину с преступником, который убил следователя и похитил оружие у сотрудника полиции.

Это простой факт Данила осознал в тот момент, когда его башка пробила потолок. Надрывно ревя поношенным двигателем, белый с синей полосой УАЗ летит между курганами мусора к провалу, набирая максимально возможную скорость. Полицейская погоня отстает, водители не хотят идти на поводу у психа и становиться камикадзе. Пробитая тяжелыми грузовиками в толще мусора дорога идет под уклон. УАЗ разгоняется до предела, начинают дребезжать двери, что-то стучит в двигателе, температура охладителя в радиаторе приближается к сотне градусов.

Черный провал, на дне которого должна быть червоточина перехода в другой мир, приближается. Невольно закрадывается страх — а вдруг там ничего нет? Обычный провал грунта, такое может быть где угодно. Щас как ляпнется! А сверху мусор … Набравший скорость УАЗ высоко подпрыгивает на уступе и камнем падает в кромешную тьму бездонной ямы…

* * *

… сильный толчок в спину швыряет Данилу вперед. Рулевая колонка выворачивается «с мясом», с коротким хрустом дробится лобовое стекло и отлетает прочь. Вокруг тьма хоть выколи глаз! Данила лежит, уткнувшись лицом во что-то мягкое и дурно пахнущее. От бронированного стекла забрала не осталось и следа, шлем сдвинут вбок и назад, ощутимо давит на голову с левой стороны. Но руки ноги целы, Данила убедился в этом, когда, собрав силы, становится на четвереньки и ползет прочь. Упирается макушкой шлема в препятствие, раздается характерный звук сминаемого железа, в легкие проникает запах бензина.

Все ясно, он в яме! Рядом разбитый полицейский УАЗ, жутко воняет тухлым мясом и чем-то еще малоприятным, темно и вроде сыро … он в яме, никакой червоточины нет! И наверно, не было. Это ведь свалочные бомжи сказали ему про яму, а он сдуру решил, что это и есть та самая червоточина, в которую он прыгал на планете рептилоидов.

— Облом! — бормочет Данила. — Полный и абсолютный. Скоро сюда спустятся спасатели, меня обнимут, обмоют и засадят … черт, что несу! Поднимут, вытряхнут из скафандра и посадят. До конца жизни.

Вспыхивает свет. Данила вздрагивает и плотно зажмуривается в ожидании окрика. Но вокруг тихо и он осторожно открывает один глаз, затем второй … третьего нет, так что пришлось максимально вытаращить те, что есть — он не в яме! Тот самый цех или как там называется — короче, то место, где оказался тогда, первый раз. Только сейчас линии эскалаторов неподвижны, транспортеры разломаны и ни одной живой души. В смысле, рептильной души. Людей тоже не видно, всюду разруха и пустота. Данила живо поднимается с пола, оглядывается — кто-то же включил освещение? На всякий случай прячется за груду искореженного железа, попутно глянув на угнанный у земной полиции автомобиль. Увиденное заставило содрогнуться — машину словно искупали в кислоте — металл проржавел, кузов покрылся язвами, резина колес обуглилась и свисает оплавленными лоскутами. Стекла утратили прозрачность и покрыты мельчайшей сеткой трещин, словно пучки седых волос кто-то набросал.