Пропащий

После двух недель, прожитых в живописной Италии, я вернулся домой, чтобы заработать денег. Я поступил так, как поступают индийцы: когда они уходят, они говорят: «Я ухожу и я вернусь». Я уехал домой и вернулся в Гштаад на неделю в мае. Юджи потихоньку восстанавливался, но состояние его было все еще очень нестабильным. И хотя я планировал вернуться только летом, в какой-то момент я понял, что должен обязательно проверить, как у него дела. Я перестал подсчитывать, во сколько мне выльется поездка, заказал билет туда-обратно в Швейцарию и улетел. Можно легко представить, в каком состоянии я находился, если даже мне эта поездка не казалась экстравагантной.

По утрам он усердно, не стесняясь выражений, пытался стрясти денег с Марио.

– Где этот ублюдок?

Возле дверей возникал шорох, и кто-нибудь обычно отвечал: «Думаю, это он». Затем раздавался скрип дверной ручки и входил улыбающийся итальянец, обожающе глядящий на Юджи.

– Что?! Почему ты так поздно?!

– Пррривет, пррривет!

– Эй, ублюдок! Где ты был?

– Добрррое узра тебе, Бозз!

После этого он шел через заполненную людьми комнату, ложился на ковер на полу рядом с кухней и вздыхал:

– Как я рррад визить тебя!

– Что он говорит? – спрашивал Юджи, морщась, как будто не мог понять его. С этого начинались приставания к «чистильщику грибка», когда тот лежал ничком на полу в состоянии физического изнеможения.

– Эй, ублюдок! Как дела с уничтожением грибка?

– Отцень хоррррозо, зэррр!

– А твоя дама тебя еще не выгнала?

– Неат еастчо!

Он всегда напоминал Марио о «трех страницах криминальной сводки», показанных ему одним его анонимным другом из ФБР в Америке, которые заставили бы его даму мгновенно выгнать его на улицу, если бы она только все узнала. Затем он начинал подшучивать над его «усеченным британским акцентом». Несмотря на то что Марио мог разговаривать на четырех языках, они всегда звучали у него как разные версии итальянского. Каздое злово вылезало дак быздро и зелало англизкий таким звонгим, зто злузать его обыздно было довольно забавно.

Перепалка между двумя знатоками английского языка всегда несла в себе доброе веселье.

– Ты уже позавтракал?

– Неат еастчо! – поет он уже другим тоном.

– Заткнись, ублюдок! – скрывая улыбку, Юджи отмахивался от него как от большой назойливой мухи. Но это еще не все, он еще не закончил.

– Оукей… – После этого на некоторое время воцарялась тишина, периодически прерываемая умиротворенными вздохами, исходящими от лежащей на полу фигуры.

– Аххххх… – произносил Марио, словно мультяшный персонаж, устроившийся на полу поспать, но которому не дают этого сделать.

После временного затишья Юджи останавливал свой взгляд на лежащей на полу фигуре, вымотанной поздними поездками на машине.

– Эй! Если ты хочешь спать, иди спи к себе в комнату. Ты ублюдок!

– Ноу Юдзы! Я зэ не зплю. Я пррросто прррикрррыл глаааззззки.

Удержаться от смеха было невозможно.

– Что он сказал? – спрашивал он с раздраженным видом.

– Не знаю, сэр. Думаю, это была шифровка… – сидя напротив Юджи, улыбаясь, предположил Сидд, сворачивая и разворачивая пару чистых белых носков. Кара засмеялась, когда Юджи обратился к Марио:

– Слушай, слушай! Ты слышал? Шифровка!

– Дааа, бозз! Сидд пррразильно говорррит, я изпользую жифр!

– Помнишь того парня, который сказал, что ты говоришь на английском с усеченным британским акцентом? – напомнил ему Юджи.

– Дааа, сэрр! Я говорррю так чиздо, каг наздоящий англиздчанин! И это издина, – соглашался он, тщательно выговаривая все звуки, демонстрируя свой блестящий английский.

Он так лежал еще несколько минут, затем наступало время «круазанов» и кофе в «Ерли Бекс», ну и конечно же, следующей «цигаретты».

– Я сейчас верррнусь, сэрр! Мне пррроста нузен маленький завдрак.

– Ты ублюдок! Ты уйдешь на три часа! Я не буду тебя ждать! Ты мне здесь не нужен! Мне не нужна твоя машина! Мне не нужны твои грязные деньги! И совершенно точно мне не нужен ТЫ!

– Пятназать минут, сэррр! Чезно!

Он обладал умением отвести от себя любую угрозу.

– Твои пятнадцать минут – это три часа!

И вот он уже выбежал за дверь, но пока дверь еще полностью не закрылась, Юджи бормочет, старательно пряча улыбку: «Грязный ублюдок!»

Это были самые любящие слова, которые он мог себе позволить.

*