Пропащий

– Я люблю лжецов, но не таких, как ты!

Она начала играться салфеткой Юджи, шлепая ей по столу, становясь все более и более раздраженной.

– Ну давай же! Я прощу тебе одну тысячу, и ты отдашь мне две тысячи, которые ты взяла у меня в Америке! Ина-а-а-аче…

– Юджи, я отдам их тебе.

Теперь Юджи игнорировал ее, на ходу сочиняя список возможных вариантов:

– Выпрашивай…

– Я это и делаю!

– Бери в долг, подделывай, кради! Делай что угодно, чтобы добыть деньги!

Нью-Йоркерша начала выписывать чек.

– Что она делает?

– Она выписывает чек…

– Где наличка?

– Это чек! – сказала Нью-Йоркерша.

– Твой чек будет отвергнут!

В конце концов он пошел в свою комнату и принес деньги, которые требовал, – две тысячи пятьсот долларов. Он отдал их ее другу-израильтянину, у которого никогда не было денег, чтобы тот одолжил их ей, чтобы она могла оплатить свой долг. Затем тот передал их Нью-Йоркерше в качестве «ссуды» – хорошая шутка, учитывая, сколько денег она «заставила его взять» за эти годы. В итоге «сучка» оказалась должной денег своему нищему приятелю, который их никогда не потребует, а Юджи передал сумму истинному кредитору.

Еще несколько часов после этого события люди чесали затылки.

Но ее рейсы были все отменены, и в конце концов она так и не получила работу. Это было странно, он не мог этого знать заранее. Как многое другое, что случалось в его присутствии, описывалось его фразой: «Это не зависит от тебя, это не зависит от меня. Просто оставь это в покое».

Глава 54

«Культура сделала невозможным для человека по-своему проявлять себя, потому что у культуры есть различные идеи».

Он подчеркивал, что был скорее функционирующим, чем идейным существом. У него оставались предпочтения и вкусы, он по-прежнему любил определенную марку йогурта, ему все так же хотелось, чтобы цвета сочетались друг с другом. Я как-то утром вслух заметил, что он ссылался на какую-нибудь традицию, если та совпадала с его мнением. Мне хотелось знать, что он на это ответит.

– Юджи, для нерелигиозного парня ты, кажется, любишь ссылаться на традиции.

– Мне нравятся традиции, когда они мне подходят.

Он в сотый раз попросил меня почитать по его руке, и я продолжил игру. Ладони Юджи могли превратить в верующего кого угодно. На них были совершенно удивительные линии, даже если смотреть на них с точки зрения дизайна. На правой руке на линии жизни имелся огромный разрыв, означавший «катастрофу». Другие линии, коих было множество, брали свое начало в самом основании руки и практически беспрепятственно поднимались вверх, уходя в пальцы. Во всех значимых местах были звездочки, а вдоль главных линий шли защищающие квадраты. Чтобы импровизировать, материала было более чем достаточно. Я сказал, что он никогда не путешествовал, поскольку уничтожил пространство и находился одновременно повсюду. Джидду Кришнамурти был на левой руке, а Рамана Махарши – на правой.

– А как насчет Рамакришны? – спросил кто-то из местных.

Я ответил, что он был вписан в обе руки.

Юджи ничего не говорил, только улыбался. Затем я взял его за оба запястья, он вытянул вперед руки и вывернул их под прямым углом. Его ловкость впечатляла. Он сказал, что после «катастрофы» его запястья стали более гибкими. Чандрасекар рассказывал, что во время беседы Юджи с небольшой группой в Швейцарии вскоре после «катастрофы» кто-то спросил его, достиг ли кто-либо еще такого состояния. Юджи встал, сложил руки в пранам, поблагодарил на телугу всех, кто был в этом состоянии до него, и вышел из комнаты. Позже он сказал, что желает им всем скатертью дорогу, поскольку теперь они выброшены из его системы. Я слышал, как в ранних записях он утверждал, что его руки сами собой стали складываться в пранам, притягиваясь друг к другу так, что их невозможно было расцепить. Он объяснял этот феномен сухо и по-научному: «В конце концов, все тела представляют собой магнитные поля».

День был прекрасным: в помещении было жарко, но на улице дул приятный прохладный ветерок. После обеда мы сидели и слушали нападки Юджи на Джидду Кришнамурти. В комнате присутствовала женщина, которую он знал как преданную Джидду Кришнамурти, и все то время, пока она находилась там, он продолжал, не останавливаясь. Он выбирал и читал самые гнусные ссылки о нем из Интернета, смаковал самые шокирующие абзацы, все время улыбался или смеялся.

В тот день мы смотрели видео с Юджи, снятое в Еркауде и Бангалоре в 1996 году. Казалось, это было так недавно. Я размышлял о своей тогдашней жизни в Нью-Йорке. Я не мог не думать о том, где был бы я сейчас, если бы встретился с ним тогда. Некоторых из людей, заснятых на видео, уже не было в живых. Брахмачари, его старый друг, танцевал и шутил с Юджи.

– Где сейчас этот ублюдок? – спросил сам себя Юджи и сам себе, почти без эмоций, ответил: – Он мертв.