Пронзающие небо

— Эх ты — поверил ему! — жалостливо воскликнул Ярослав. — Да где ж такие законы, чтобы вольного человека к мучителю возвращать? У нас же нет рабов!

— Откуда ж я знал…

— Да дело даже и не в том, что ты не знал. Пусть бы даже тебе и грозила расправа — неужели она могла тебя по настоящему испугать? Ради нескольких часов Свободы, единения с Морем и жизни не жалко…

Постепенно завязался разговор. Филипп поведал ещё некоторые подробности мрачного своего существования в трактире, Ярослав рассказал о себе, а потом перешли и на историю Алёши и Оли. Филипп проникся этим — ему ведь только пару раз доводилось слышать чудесные истории, а так — всё ругань да ругань. И он принимал всё это, как чудеснейшую сказку, которая здесь, рядом, до которой можно дотронуться. Слушая, Филипп забывал о собственных горестях и обидах, участвовал в каждом из приключений — глаза его мечтательно пылали; временами он даже перебивал Ярослава — заявлял, чтобы он сделал, в том или ином случае…

Вскоре появился Йорг, на этот он был облачен в весьма нарядный, хоть и без излишеств, темно-зеленый костюм, черные кожаные штаны, и черные скрипящие сапоги, за пояс была заткнут длинный изогнутый клинок, убранный в золоченные ножны. Костюм этот, гораздо лучше, нежели вчерашняя мятая и грязная рубашка, подчеркивал богатырские плечи и торс капитана.

Ярослав бросился ему навстречу, восклицал:

— Что — мы идем? Да ведь? Вы ведь говорили, что отплытие сегодня…

Йорг был весел и говорил, обращаясь ко всем:

— А почему, вы думаете, я сегодня такой веселый, такой нарядный? Все потому что сегодня я выхожу в море, засиделся я в этой дыре, — он пнул ногой кабацкую стену так что она задрожала, а с потолка посыпалась грязь.

Они оставили кабак, вышли в пустынный двор, Вихря вывел Филипп. Откуда то выбежал, весело махающий хвостом, Жар.

…Вскоре они уже ехали на телеге по оживленной, широкой улице. Чем ближе они подъезжали к пристани, тем больше становилось народа: кого тут только не было! Толпа шумела — говор, смех, иногда и плач… но над всем этим стоял всё возрастающий величественный гул…. Ярославу странным казалось, что все эти люди так беспечно разговаривают меж собой, смеются над какими-то повседневными радостями или же даже плачут над повседневными же бедами, странным было это их невнимание к пению моря, которое так явно уже было слышно, казалось они все должны были замереть, как это он сам сделал, забыть обо всем и вслушиваться, и вслушиваться в это пение могучей стихии…

Оля сидела рядом с Алёшей, положила теплую ладошку ему на руку, и тоже вслушивалась, она молчала всю дорогу, и только когда они выехали на набережную и перед ними появились покачивающиеся на волнах малые, большие и кажущиеся просто огромными корабли, она проговорила едва слышно:

— Как красиво оно поет! Быть может, если бы все-все люди собрались вместе они тоже смогли бы спеть так…

Алеша слышал ее и смотрел… Вот перед ним, над огромными гранитными глыбами набережной возвышается тёмный деревянный корпус корабля, он покачивается то вверх то вниз и пенные брызги прорываются меж его бортом и бортом ближайшего судна, они, разбиваясь о гранит, взмывают вверх, и хрустальным каскадом тут же опадают на камни набережной. Солеными брызгами наполнен был воздух и еще слышны были крики чаек: все это заглушало людской рокот…

Ярослав всё смотрел на этот, сделанный из темного дерева корабль… Впрочем — сделанный ли? Мальчику казалось, что перед ним не рукотворная бездушная махина, но живое огромное существо, жизнь которого проходит в плаваньях в бесконечных океанах и лишь на недолгое время причалило оно к этому берегу.

— А, понравился мой "Черный ястреб"! — проследив его восторженный взгляд, воскликнул Йорг, — Ха-ха! Я говорю вам — лучшего корабля вы не найдете, а я лучший капитан, команда мои — морские волки, следят за порядком на палубе — вряд ли вы найдете там хоть одну соринку!.. Только… — тут он обернулся ко всем сидящим в телеге, и значительно тише проговорил. — …Ни кому из них ни слова про Снежную колдунью. И это не от того, что они трусливые. Нет — я же говорю — они настоящие морские волки, бесстрашные, черти! Но в их понятии — Снежная Колдунья — это верная и страшная смерть. Даже и после смерти души их не найдут успокоения, но будут унесены этой чародейкой в её мрачные королевства, там тёмным волшебством обращены в ледовых демонов, и веки вечные будут обречены пребывать в рабском услужении ей.

А потом он указал на широкий мостик, который перекидывался с набережной на высокий борт возвышающийся над гранитными плитами метров на десять. По этому мостику они взошли на палубу. Следом, с некоторой опаской, взошел Вихрь, волоча за собой телегу.

Палуба действительно была чисто прибрана, все кто находились на палубе: моряки, боцман, еще какие-то помощники, все они деловито суетились, что-то убирали, перетаскивали какие-то сундуки. Но завидев Йорга все выпрямились и приветствовали своего капитана громкими выкриками.