Пронск

Но все же, бешено отбиваясь, мы сумели отступить в следующую городню, теснимые уже вдвое превосходящими нас числом ворогами. И в какой-то миг в спины нам уперлись щиты гридей Еруслана. Тут же я бешено взмолился, не имея возможности даже посмотреть, кто встал сзади:

– Земляк, шлем! Шлем на голову, прошу!

Меня услышали – менее чем на минуту я перестал чувствовать надежную упору. И, видимо, от усилившегося, обострившегося в этот миг страха я изловчился подсечь вставшего напротив меня гуляма, неудачно для себя выставившего вперед левую ногу, буквально выбитую моим резким ударом! Противник упал, и я успел добить его, вонзив палаш тому в грудь, одновременно с тем принимая на высоко поднятый щит очередную атаку… А после на мою голову, чуть сдавив, легла приятная, стальная тяжесть шлема, и я радостно и в то же время облегченно поблагодарил:

– Спасибо! Спасибо, друг!

И вновь мы пятились под все более усиливающимся напором врага, уступив гулямам подъем у пролома, обороняемого до того Ерусланом. Нас было все еще слишком мало, чтобы, сцепив щиты, одновременным рывком оттолкнуть от себя первый ряд, добить упавших и начать теснить ворога, увы… Да все чаще падали русичи, пропустив стремительно рубящие сверху сабли или уколы палашей…

Я и сам, не иначе как от усталости, пропустил два скользящих удара по голове; вовремя одетый шлем меня спас, но вернулась отпустившая было боль, забухало в висках, зашумело… А потом очередной противник попытался вдруг уколоть в лицо, и я едва успел подбить кромкой щита вверх вражеский клинок! И все равно острие сабли скользнуло по лбу и виску, заставив вскрикнуть от резкой боли… И не иначе как от нее же я взбодрился и со звериным рычанием, самим по себе зародившимся в груди, стремительно шагнул вперед да от души врезал коленом, буквально всадив его в пах врага! Тот с глухим стоном скрючился; не видя противника из-за заливающей левый глаз крови, я ударил палашом сверху вниз и тут же сзади раздалось:

– Давай назад, подменю!

Воспользовавшись кратчайшей паузой в атаках противников, я отступил вправо, едва ли не вжимаясь в парапет городни и уступая место своему нечаянному спасителю. И каково же было мое удивление, когда оказалось, что раздавшийся за спиной смутно знакомый голос принадлежит Еруслану! Удивил меня гридень, удивил, ничего не скажешь… Я от него на полном серьезе удара в спину ожидал, а он выручает, сознательно выручает…

Наш отряд истончился до одной шеренги, готовой вот-вот прорваться, когда мы наконец докатились до третьей секции, где объединились с отрядом дружинников, на удивление многочисленным – практически в два десятка. Подкрепления хватило, чтобы построиться уже в три ряда, и тогда я наконец сумел воскликнуть:

– Шаг вперед! Шаг вперед!!!

Гриди меня услышали и послушно шагнули, изо всех сил толкая щитами в спины стоящих впереди соратников! А первая шеренга и вовсе ударила ими, вкладывая в толчок вес тела и инерцию движения всей группы… Но, увы, число столпившихся в городне гулямов столь велико, что мы лишь потеснили их первый ряд – поганые потеряли равновесие, но их придержали напирающие сзади соратники… На мгновение отвлекшись, я успел увидеть, что с внутреннего тына по ворогу стреляют пронские ратники, поражая ворога срезнями сквозь открытую галерею городни, развернутую к периболу. Но и татарские лучники вполне успешно отвечают вынужденным прятаться за щитами русичам, используя преимущество в высоте внешней стены… Эх, не думал я, что ворог начнет занимать именно ее и что моя задумка обернется очередным бедствием для защитников града…

И именно в тот миг, когда рот от нахлынувшего на меня отчаяния наполнился горечью, из-за спины раздался гулкий рев Микулы:

– На колено садись! На колено!!!

После повторного окрика я послушно присел, и тут же сзади раздались хлопки самострелов! Хруст прошиваемой болтами плоти и дерева, короткие крики, глухие стоны – весь первый ряд поганых истреблен! На близкой дистанции арбалеты взяли и щиты, и привычные тюркам кольчуги…

– Не вставать!!!

Очередной бешеный окрик северянина, заставивший присесть самых ретивых, готовых уже вскочить, – и в атакующих нас ворогов дружно ударили стрелы! Да густо ударили, не менее двух десятков! Выходит, Микула привел солидное подкрепление!

– Бей!!!

Это кричит Еруслан, и на его крик реагирует весь отряд. Быстро распрямившись, мы вновь принимаем на щиты удары вражеских сабель и сами рубим в ответ – точнее, первый ряд рубит. Я, например, просто держу клинок плашмя над гридем, закрывая его от рубящих сверху ударов, да изредка пытаюсь уколоть через его голову… Счет времени в схватке теряется, и когда сзади в очередной раз раздается рев Микулы, мне кажется, что прошел всего один миг! Миг, растянувшийся едва ли не на целую вечность…

– На колено!!!