Пронск

Ибо разглядели половцы, что за спиной сотни бронированных гридей из ворот Пронска выбегают уже плохо вооруженные и слабо защищенные ополченцы…

Глава 11

Ростислава с самого начала считала, что оставлять в Пронске довольно крупный отряд ополченцев и целую сотню гридей было неразумно. Разве сумеют они защитить град, коли дружины отца и брата сгинут в сече?! Не лучше ли им вступить в схватку всем вместе, оттянув на себя часть сил поганых?! Но понятное дело, что мысли свои княжна держала при себе – попробуй, поспорь с отцом, успевшим за свою жизнь повоевать и с половцами, и с булгарами! Хорошо хоть, если только на смех поднимет!

Когда только начался бой и могучая рать Пронска атаковала мокшу, сметя ее буквально на ходу, даже не задержавшись, когда запылали пороки, а русичи устремились к ставке темника, неотрывно следящей за ходом битвы Ростиславе казалось, что победа уже близка! Но в постепенно рассеивающихся сумерках перед ее глазами предстала картина ожесточенной, упорной схватки у шатра темника. А после она ясно разглядела и тысячи кипчаков, угрожающих отцовской дружине ударом с тыла…

Тревожно забилось сердце любящей дочери, сестры и… Еще не жены, но уже и не девы, из случайно подслушанного разговора отца и воеводы Мирослава узнавшей, что ее возлюбленный жив, что сумел он задержать ворога на льду реки, а теперь пришел на выручку осажденному Пронску! И ей самой… И вот над всеми ее любимыми мужчинами нависла смертельная опасность!

Поспешила тогда княжна вниз из крохотной сторожи, венчающей шатер башни – самой высокой ее точки, откуда открывается завораживающий вид на всю округу. Поспешила к воеводе, стоящему у бойниц боевой площадки-облама, укрытой шатром. А увидев его, тут же горячо воскликнула:

– Дядька Мирослав, веди скорее ратников на помощь отцу, сгинут ведь!

Немолодой уже воевода сам подумывал о вылазке, несмотря на княжеский запрет. Но так и не решился на самоубийственный риск… А сейчас лишь едко усмехнулся да чуть прикрикнул:

– Окстись, Славка, да в дела мужские не лезь! Скажи спасибо, что в сторожу подняться разрешил, да теперь думаю, что зря! Еруслан, ну-ка, проводи княжну в терем, ей отдохнуть требуется от переживаний нестерпимых…

Однако как только вездесущий старший дружинник (сумевший остаться в граде!) двинулся к Ростиславе, последняя буквально зашипела и обожгла его таким яростным взглядом, что гридень замер на месте. А дочь Всеволода Пронского резко, отрывисто заговорила, и в голосе ее прорезался ранее не слышимый окружающими металл:

– Коли отец мой падет в сече, как и брат, то я старшая в роду княжеском! И тогда ты, воевода, горько поплатишься и за указ свой последний, и за проявленную трусость! Или думаешь, коли дружина сгинет в поле, то вы град удержите сотней воев да ополченцами – стариками и молодняком?!

Смутился Мирослав, отвел взгляд от пылающих живым огнем глаз княжны. А та продолжила отрывисто, горячо говорить:

– Сейчас ведь каждый ратник на счету! И коли получится нам победить да выстоять перед ворогом, так только в поле, пока жива дружина! Ежели нет, всех нас ждет смерть! Но кого-то более скорая… Так что выбираешь, воевода?!

В последних словах княжны, произнесенных особенно ядовито, прозвучала также и неприкрытая угроза. Но Мирослав молчал, обернувшись к бойнице и напряженно, зло наблюдая за движением половцев. Эта пигалица смеет ему угрожать и указывать! Ему, справедливо заслужившему свое положение храбростью и ратной выучкой, смекалкой да знаниями!

Но безудержная смелость – это удел молодых да ранних, еще не научившихся верить в собственную смерть. А умение видеть и правильно оценить ход битвы в голове воеводы заслоняла сегодня простая очевидная истина – все, кто выйдет в поле из детинца, попытавшись остановить кипчаков, обретут свой конец…

Впрочем, обидные слова Ростиславы все же взбодрили немолодого мужа, заставили его злиться, разогнали по жилам кровь и позволили посмотреть на происходящее свежим, незатуманенным страхом взглядом! Княжеские гриди живы и сражаются, бьются также и вои, пришедшие на помощь граду и первыми атаковавшие поганых. Бьются, а то, глядишь, и сдюжат! Ведь опытные дружинники воюют в обеих ратях… Но если половцы сейчас ударят, то исход сечи предопределен, а уж там и град не удержится, права княжна. Не остановят самые неподготовленные из ополченцев княжества ворога на стенах да у врат, коли татары сломают их… А опытных ратников у него всего горстка против тумена поганых.

И, ясно осознав это, воевода уже совсем другим, едва ли не молодым голосом да с небывалой силой вдруг воскликнул:

– Седлайте скакунов, гриди, и собирайтесь у врат! Всем лучникам ополченцев встать у бойниц, приготовиться к стрельбе! Остальные же пусть берут копья и колья да все щиты!

После короткой паузы он обратился уже к Ростиславе:

– А ты, княжна, отправляйся в терем. Нечего тебе видеть сечу вблизи.