Прометей № 4

Таким образом окончательно отвергалась концепция о неизбежности и объективности перехода капиталистических стран к фашизму. Так, в «Лекциях о фашизме», прочитанных П. Тольятти в январе – апреле 1935 г. в Ленинской школе в Москве в рамках подготовки к Конгрессу, говорилось, что «степень вероятности установления фашистской диктатуры зависит от уровня боевитости рабочего класса и его способности отстаивать демократические институты». Фашистская диктатура как форма политической надстройки, как один из двух методов господства буржуазии, по мнению теоретиков Коминтерна, использовалась лишь в периоды чрезвычайного обострения классовых противоречий и неустойчивости ее власти. Подобная трактовка привела коммунистические движение к поистине революционным изменениям тактики. «Сейчас трудящимся массам в ряде капиталистических стран, – заявил Г. Димитров, – приходится выбирать конкретно на сегодняшний день не между пролетарской диктатурой и буржуазной демократией, а между буржуазной демократией и фашизмом». По сути, это означало отказ от непосредственной борьбы за социалистическую революцию и включение в борьбу за сохранение буржуазной демократии. Представляется, что это понимание пришло к коммунистам после тяжелых уроков разгрома коммунистических организаций в различных странах и, прежде всего, коммунистической партии Германии. Главную вину за это поражение Конгресс возложил на вождей немецкой социал-демократии. «Рабочий класс, – отмечал Димитров, – вследствие политики классового сотрудничества с буржуазией, которую вели вожди социал-демократии, оказался расколотым, политически и организационно разоруженным перед лицом наступающей буржуазии. Коммунистические же партии были недостаточно сильны, чтобы помимо и против социал-демократии поднять массы и повести их на решительный бой против фашизма».