Пролог (сборник)

От соседних поселений тоже никаких известий не приходило, однажды вечером видели, как в небо дым поднимается, и все.

Поэтому народ стал волноваться и высказывать разные мысли по поводу Вонючки. Как его все-таки получше и побыстрее убить. Многие придумывали разные способы и ходили к Ромулусу, но Ромулусу ни один этот способ не нравился, он говорил, что надо все сделать по закону, а если все сделать просто так, как ни попадя, то это будет не наказание и не суд, а месть. А месть это по-зверски, а не по-человечески.

Многие поговаривали, что затягивать с этим не стоит, потому что жить становится все тяжелее и тяжелее. Люди даже пришли к Чоху и попросили его поговорить с Ромулусом, Чох отказывался, а потом все-таки поговорил.

И они даже поругались. Я не видела, а Крыса видел. Он прибежал и сказал, что Ромулус так разозлился, что даже стукнул Чоха своей палкой. Они еще долго ругались и в конце концов решили собрать еще одно собрание, чтобы окончательно обсудить с народом судьбу Вонючки. Чох сказал, что можно устроить сколько угодно собраний, поскольку все равно люди ничего не делают.

– Завтра будут собираться, – сообщил мне Крыса. – Ты пойдешь?

– Пойду. А давай прямо сейчас сходим!

– Куда?

– На площадь. Посмотрим на Вонючку.

– Точно! – восхитился Крыса. – Пойдем! Посмотрим, а может, камнями в него разрешат покидать. Это здорово!

Мы побежали на площадь.

Вонючка сидел в повинной клетке прямо в центре площади. Вокруг клетки была натянута колючая проволока и два человека стояли, охраняли Вонючку, чтобы его не убили заранее. Охранники сначала на нас наорали, потому что Ромулус велел орать на всех детей, которые приходят, сначала наорали, а потом разрешили немного покидать камнями.

Я выбирала камни помельче, потому что мне не хотелось кидать камнями даже в Вонючку, а Крыса, наоборот, швырялся здоровенными. Но Вонючке что маленькие, что здоровенные – ему все равно было, камни от него просто отскакивали. Еще бы – у него такой волос толстый, что он сам как подушка. Это Крысу весьма разозлило, и он достал из кармана ножик и сказал, что кинет в Вонючку ножиком. А один из охранников, ну, тот, который наблюдал за нами, сказал, что, если хочешь его пронять, надо не камнями кидать и не ножиком, а вот как.

И он дал нам рогатку, кусок проволоки и кусачки. Крыса очень обрадовался, он быстро накусал проволоки и нагнул из нее галочек, а потом с большим удовольствием стал стрелять в Вонючку. Но у того была такая толстая шкура, что даже это его никак не волновало. Он сидел, как копна гнилого сена. А может, Крыса плохо стрелял.

Мне скоро надоели все эти забавы, и я ушла. А собрание в этот вечер так и не собрали, народ не явился. Мало то есть пришло. Чох с Ромулусом заперлись и весь вечер опять ругались. Видимо, решали судьбу Вонючки.

Не знаю почему, но решить ее они никак не могли, сколько ни старались. Думали, думали, почти две недели думали. Сидели и ругались. И все это время звери безобразничали, и жить было нельзя совсем.

А тем временем с моим приятелем Крысой случилась такая смешная вещь. Крыса пристрастился к этим своим занятиям. Ну, к мучительству Вонючки. Крыса придумывал все новые и новые способы этого мучительства, а со мной почти не играл, а когда я приходила, он все время чего-то мастерил или размышлял новый издевательский способ. Меня он не прогонял, я ходила на площадь за ним. Там Крыса устраивался на стульчике и начинал шалить.

Он стрелял из особой трубки иглой, смазанной в соке жука-чесалки. И Вонючка начинал чесаться, как бешеный хорек! Он мычал, кусал себя за руку, раздирал на себе кожу, шерсть летела в разные стороны.

Или еще. Крыса брал стекло, кусок железа и начинал пилить. Звуки получались преболезнейшие, Вонючка просто сходил с ума и прыгал на решетку.

Но больше всего Вонючку угнетал прибор, над которым Крыса работал целых три дня. Аппарат состоял из нескольких зеркал, укрепленных по кругу. Что-то вроде зонтика. С помощью этого самого зонтика Крыса пускал такого мощного солнечного зайчика, что от него получался легкий ожог. Этот прибор стал самым главным орудием мучения. Крыса гонял Вонючку по всей клетке, палил ему шерсть, прижигал уши. Вонючка верещал, как кролик.

Но это Крысу почему-то не радовало и не забавляло, он наблюдал за этими мучениями Вонючки совершенно спокойно. Должен был смеяться – очень уж потешно мучился Вонючка. Но Крыса не смеялся.

Мне с Крысой просиживать не было никакой возможности, у меня дела были…

Вру. Работы сейчас никакой нет – за границы-то не выйдешь. Просто рядом с клеткой мне не очень приятно находиться, я чувствую угрозу, что ли. Неприятные ощущения. Поэтому я все больше дома сидела, ну или под башней.