Прокурор

Шебеко действовал по поговорке: капля по капле камень точит. Инга Казимировна всерьез задумалась над его словами. В конце концов, и годы брали свое — уже не девочка. Множились морщины, в волосах она то и дело находила новую серебряную нить.

Стареть не хотелось. Во всяком случае — раньше времени. Гранская уже почти дала Кириллу согласие: закончив находящиеся в ее производстве дела, подать заявление об уходе…

В облпрокуратуре ждали приятные новости. Начальник следственного управления сообщил, что по делу Зубцова создана бригада следователей (ей придали еще двоих из других районов). Возглавлять бригаду поручили Инге Казимировне. Их принял с докладом Зарубин. Выслушав обстоятельное сообщение Гранской, Степан Герасимович спросил:

— Что думаете предпринять?

У следователей уже было выработано на этот счет общее мнение.

— Взять под стражу Козолупа, — высказала его Инга Казимировна. Просим санкцию на арест. Есть сведения, что Козолуп возит в другие города левые товары.

Облпрокурор не стал возражать. По окончании совещания он попросил Гранскую зайти к Авдееву.

Авдеев подробно расспросил ее о Козолупе. Когда Гранская кончила рассказывать, Владимир Харитонович сказал, что в конце июня этот шофер-экспедитор с южноморской сувенирной фабрики ехал в одном купе с Измайловым.

— Захар Петрович не делился с вами тем, что произошло в тот его приезд? — задал он вопрос следователю.

— Нет. Однако я краем уха слышала. Но, знаете, слухи есть слухи…

И Авдеев продолжил свой рассказ о встрече Измайлова с Мариной Антоновной, о том, как прокурор попал в ее дом и что из этого получилось.

— Марина до этого знала Козолупа? — спросила следователь.

— Мне она сказала, что нет. Познакомились якобы в поезде, — ответил Авдеев. — Повторно допросить ее, увы, нельзя. Она покончила с собой.

— Как и почему?

Поколебавшись, Владимир Харитонович произнес:

— Да, видимо, нужно выложить вам все до конца…

Он посвятил Ингу Казимировну в то, что было когда-то в Дубровске между Измайловым и Мариной Антоновной, сказал и про первую дочь, затем ознакомил с предсмертной запиской Марины Антоновны, поделился впечатлениями о встрече с Альбиной.

— Есть еще один факт, который мне удалось установить, — сказал Владимир Харитонович. — Незадолго до всей этой истории у Марины Антоновны были неприятности на работе. Ревизия установила в общежитии медицинского училища большую недостачу постельного белья, одеял и другого имущества. Материально ответственным лицом являлась Марина Белоус. Директор училища буквально рвал и метал, хотел отдать ее под суд. И вдруг, к удивлению всех работников общежития, дело замяли. Марина Антоновна в течение двух-трех дней покрыла недостачу и как ни в чем не бывало продолжала работать комендантом…

— Знаете, Владимир Харитонович, — призналась Гранская, — все эти сведения прямо оглушили меня.

— Понимаю, как не понять.

— Как это все связать?

— Вот-вот! Я сам уже не понимал, что к чему. И когда Степан Герасимович сказал мне о Козолупе, я задумался. Возможно, это цепь случайностей, не связанных между собой событий. В жизни разное бывает… Вы сколько пробудете в Рдянске? — спросил он.

— Сегодня же еду в Южноморск. С постановлением на арест Козолупа.

— Вам, как говорится, и карты в руки. Попытайтесь узнать у него о встрече с Измайловым. И насчет Марины Белоус тоже.

— Непременно, — пообещала Инга Казимировна.

* * *

Утром за Бариновой в дом отдыха приехал Виктор Берестов. Дорогой они говорили о Наде Урусовой, о Павлинке. Девочка поправлялась. Флора сказала, что хотела бы навестить их.

— А что, зайдите, Надя будет рада, — сказал Берестов и, помолчав, смущенно добавил: — Вот, в загс решили…

— Ой, поздравляю! — воскликнула Флора. — Честное слово, я так рада за вас обоих!

— Свидетельницей пойдете? — улыбнулся шофер.

— С удовольствием! А где будете играть свадьбу?

— Хотим в деревне, у ее родителей.

— Пригласите?

— Раз беретесь ручаться за нас… Посадим по левую руку от невесты…

И у Виктора, и у Флоры было прекрасное настроение. Но когда они въехали на территорию фабрики, обоим бросилось в глаза странное поведение людей.

Охранник, отворивший ворота, был суров. Во дворе стояло несколько рабочих. Они с серьезными лицами обсуждали что-то.

Журналистка зашла в приемную Зарембы. Фадей Борисович отдавал какое-то распоряжение секретарю.

— У нас несчастье, — сказал он Бариновой, протягивая свою огромную пухлую руку. — Прямо как обухом по голове! Такого работника потеряли!..

— А что случилось? — спросила девушка, заражаясь его тревожным настроением.

— Убит Козолуп, — скорбно произнес директор. — Погиб на посту, как герой.

— Не может быть! — только и вымолвила Флора.

Она вспомнила его красивое улыбчивое лицо, восторженный, так и не законченный рассказ о работе. Весть о смерти поразила девушку еще и потому, что он был молод. Алексей так и стоял у нее перед глазами, в модных вельветовых джинсах, туфлях с блестящими полосками и металлической цепочкой на руке.