Проклятый трон

Опустился на синий мозаичный пол, окружавший бассейн, облокотился спиной на софу, замолчал, всем телом чувствуя, как течет сквозь него восхитительный огонь Ангелины и как она насторожена и собрана. Как перед противником.

– Ляг, – приказал дракон спокойно, – сегодня никаких подвохов. Отдыхай и дай отдохнуть мне.

Она не пошевелилась, упрямая и гордая, – сидела ровно, упершись пятками в пол и поджимая пальцы на ногах – видимо, камень все-таки холодил. Огня было мало, и Нории протянул руку, накрыл ее ступню ладонью. Мало.

– Почему ты не пьешь кровь для восстановления? – сдержанно спросила принцесса, никак не реагируя на прикосновение.

– Тебе ведь не нравится, – откликнулся он, пододвигаясь ближе к ее ногам. Чуть повернулся, поставил ее ступню себе на бедро, уткнулся в колено лбом. Вот так, хорошо.

– Я бы предпочла, – голос был холодный, а огонь, прогоняющий усталость – горячий, мощный, – чтобы ты использовал кровь. Это я готова потерпеть.

– Ты хочешь отказаться от своего слова? – спросил дракон, не поднимая головы. Шелестели разноцветные занавески, чуть плескала вода о бортики бассейна, и ночь была пряной и густой. И Нории казалось: еще чуть-чуть – и он уснет так, в ее ногах.

– Нет, – ответила принцесса наконец. – Я не отказываюсь от своих слов.

– Хорошо, – пророкотал он, прикрывая глаза. От нее пахло свежестью. Он подумал и потянулся за второй ступней, взял ее в руки. Глянул на невесту снизу вверх: она сидела так спокойно, будто не упиралась одной ногой ему повыше колена, а второй – в его ладони. И спина прямая, хотя равновесие удерживать наверняка трудно. Только пламя ее на мгновение дыхнуло яростью, и дракон с наслаждением зажмурился, оперся плечом на софу, подвинулся еще ближе, усаживаясь практически вплотную.

– На северо-востоке, ближе к Йеллоувиню, раньше были цветочные поля, – сказал он тихо, отвлекая Ани от разминающих ее ступню пальцев. – Мы производили лучшие масла на континенте. Там были террасы, поднимающиеся из плодородных равнин в горы. Как сейчас с рель-е-фом, не знаю, не летал. И на каждой террасе рос свой вид цветов: одни ведь любят погоду пожарче и повлажнее, другие – посуше и похолоднее. Сверху, когда подлетаешь, или если смотреть издалека, это выглядит невероятно красиво. Как будто горы наряжены в разноцветные юбки, а холмы укрыты лоскутными одеялами. Лавандовыми, розовыми, пурпурными, белыми.

Он прошелся пальцами по своду ступни, от пятки к пальцам, обхватил кольцом, сжал, потер с нажимом. Принцесса не шевельнулась. Только напряглась, и пальцы второй ноги больно впились ему в бедро. Он улыбнулся.

– И сколько хватает взгляда – бесконечные террасы и поля с цветами, до самого горизонта. И запах опьяняющий на много километров вокруг. Я бы хотел показать тебе их. Или сводить в подземные пещеры со светящимися мхами и питающимися нектаром летучими мышами. Ты знаешь, что детеныши летучих мышей пушистые, как котята, и родители заботятся о них со всей нежностью?

Одна рука осталась на пятке, другая поднялась на лодыжку, разминая вверх-вниз. Главное – никакого намека на чувственность, чтобы не испугалась и не вынырнула из непривычного ему смиренного оцепенения. Нории чувствовал себя заклинателем змей: чуть собьешься с ритма, запнешься – и вонзится клыками тебе в кожу, впрыскивая обжигающий яд.

– А размером они с твой мизинец. На руке, – добавил он, но потянулся к пальцам ноги, пока не опомнилась. Он теребил ее пальчики, мял их, крутил, и ее аура вздрагивала в такт его движениям, и чуть ощутимо напрягались ступни и бедра. – Пушистые, пищащие, теплые. Пещеры были рядом с огромным озером на севере Песков, откуда как раз начинались цветочные поля. Мы называли его Белым морем, потому что находилось оно в гигантском мраморном бассейне, и стены его, окрашенные в белый, с растущими сверху соснами и блеклыми лишайниками, почти отвесно спускались к воде и отражались в ней. Питалось озеро подземными реками и родниками, и вода в нем была чистая и холодная даже летом. На закате чаша озера становилась бордовой, на восходе – нежно-розовой, а шторма и течения вымыли в мраморных стенах арки, где мог бы поместиться наш дворец, а еще высоченные столбы и уступы, и смотрелось это совершенно невероятно. Из Белого моря брала свое начало река Неру, самая полноводная река на континенте, проходила она через все Пески и впадала в Южное море, опресняя его. Но сейчас, когда мы купались, я заметил, что вода там плотная, соленая.

Рука скользнула выше, на мгновение задержалась под коленкой и спустилась обратно, и тут же пламя первой Рудлог полыхнуло жаром, запах изменился – к свежести добавились мягкие женские нотки. Он не поднимал глаз, чтобы не встретиться взглядами – иначе примет за вызов и снова заледенеет. И так ведь не позволяет себе расслабиться, откинуться на спинку софы, сидит, выпрямившись, спокойно положив руки на колени.