Проклятый род (СИ)

Впереди забрезжил свет: он наконец-то вышел из этого обиталища смерти. Возле входа был большой овраг, куда и впечатался Дракула. Он уже поджидал их, на глазах восстанавливаясь и мерзко хихикая, — его смех резал слух Влада, как ржавый нож. Остальных, впрочем, эта радость миновала. Товарищи за спиной приготовились к атаке. Не обращая внимания ни на что, Влад стремглав побежал на врага.

— Свали!

Не успел он добежать, как послышался писк, а глаза на мгновение ослепила яркая вспышка. Влада откинуло на несколько метров. В голове звенело. Взглянув на то место, где еще секунду назад стоял Дракула, он обнаружил одни потроха — мерзкую курящуюся кучу. «Это была ракета?!»

Когда пыль осела, Влад увидел вдалеке машину, возле которой стоял Георг с дымящей трубой на плече. А его дочь — та самая хрупкая девочка-нытик — грубо затаскивала на заднее сидение Лену. Влад поднялся с места, в глазах все двоилось и плыло. Но он все же побежал, собрав последние силы в кулак. Он спотыкался, падал, вставал снова, а цель была так далеко, словно с каждым рывком Влада, дразнясь, отступала к горизонту.

— Отпустите ее!

Машина с жуликами тронулась…

Дракула умер, и все вампиры замерли, словно превратившись в статуи — самые омерзительные живые скульптуры на свете, достойные этого безумного мира. Народ в машинах начал орать и стрелять. Никто не слышал, как Влад надрывал горло в микрофон:

— Остановите их! Кто-нибудь!

Машина скрылась из виду, Влад упал на колени, кожей чувствуя камни, врезающиеся в разбитую в спешке плоть. На зубах скрипела пыль, воздух горчил пеплом и отчаянием, собственной бесполезностью.

— Что же я наделал?!

Глава XIX Монстр

— Босс! Долго мы тут будем сидеть?

— Ладно, мужики, тридцать минут — и выезжаем. Пусть новенькие сами нас догоняют.

Георг стоял на вышке и раздавал указания своим подчинённым, недовольно топтавшимся внизу. Вышка была небольшой, так что они слышали каждое слово. К пяточку, с прочной еще башенкой, посредине вплотную примыкали четыре неказистых здания. Наемников, бродящих по площадке возле домов было под семьдесят человек.

Георг опустился на выступ, держась за шершавое от ржавчины ограждение — не хватало еще упасть под ноги собственным людям! Он всматривался в мигающие в легком ночном тумане звезды — ни мыслей, ни сожалений у него не было, лишь осознание необходимости дальнейших шагов, их неизбежность. В голове порой мелькали мысли о Лене — и о том, что с ней сотворили. Сотворили по его приказу. Лучше — и для нее, надо полагать, тоже — (девчонка мнила себя воином) — чистая смерть: пуля, бой, даже приговор. А тут — и боль, и унижение, а главное — статус. Она не воин — а на операционном столе мы все — куски мяса под ножом, особенно если ты не пациент, а источник материалов, подневольный донор. Ну что ж, послужит — в своем роде. Органы тоже нужны — особенно из молодого тела.

Георг моргнул — темнота, молчащая ему в лицо не осуждала, принимала, понимала. Лишь бы исполнители приговора не подкачали — а то придется разбираться еще и с ними, а люди ему сейчас могут понадобиться. Георг считал сам себя жестоким — а уж подчиненные и подавно — каждый не желающий повиноваться прочувствовал это на себе. Ошибок он не допускал — малейшая слабина могла привести к бунту, к потере авторитета: наемники — звери непростые.

Георг давно разучился прощать, а вкус мести заменил ненужные в его деле сомнения. Его братьев по оружию убил Алый рыцарь… Георг, хоть и тертый калач, был немало шокирован, обнаружив омерзительную картину обезглавленных тел товарищей. С того — такого долгого — бесконечно всплывающего перед глазами момента ярость накрепко взяла разум в тиски, и Георг был способен лишь думать, планировать и предвкушать месть. Словно сто лет назад он получил весточку от братьев — короткую — лишь место встречи в близлежащем вшивом городишке. Георг должен был пересечься с ними и передать местоположение новой базы… Он всегда успевал везде — но тут не успел. Смерть опередила его. Георг нашел только парня, с окровавленным мечом — оружие этой самой безразлично косящей даже самых умелых Смерти.

Паренька он узнал сразу. Слухи даже в разобщенных и разбросанных по одичавшим землям поселениях разносятся быстро. Тревожные шепотки о человеке, который смог победить белого монаха — того самого, который прослыл демоном во плоти, облаченным в белое. Георг понимал — в честном бою Влада ему не обойти. Выход был один — месть, но с черного хода. Потеря близких бьет больнее, пугает больше, чем даже собственная смерть. Выбор был только в том, за кого взяться: друзья, соратники, бывшие командиры… Но на горизонте замаячила девчонка — бедовая, но влюбленная как кошка, забывшая в угаре полевого романа о бдительности — и Георг понял, что нашел, что искал. Малец будет кусать локти и пожалеет, когда перешел дорогу тем, кто был дорог Георгу.