Проклятый рейс

Она постоянно была в разъездах: то за товаром отправится в Турцию, или Финляндию, или Польшу, то по соседним деревушкам непроданные остатки развозит. Подросший Петька был у нее на подхвате: сначала как носильщик, а потом и как водитель. Некогда ей было воспитывать сына: работала, чтобы смог он жить по-человечески. Петя рос, как дикое растение, которое невозможно ни выполоть, ни облагородить, крепким, живучим, колючим,

Ушла из жизни мать так же стремительно, как жила. Петька тогда еще только школу закончил. Яркая, энергичная, полная жизни, она внезапно слегла и больше не встала. Выяснилось, что у нее рак желудка, да еще и в скоротечной форме: сказалась судьба, полная стрессов и потерь. Петьке пришлось забыть про поступление в университет и устроиться на работу: нужны были дорогие лекарства, чтобы помочь матери справиться с болезнью.

Не помог. Рак стремительно прогрессировал, и Аннушка через три месяца умерла. Петька остался один в двухкомнатной пустой квартире. От места на рынке и непроданных заграничных тряпок он избавился еще во время болезни матери, деньги потратил сначала на лечение, а остатки – на похороны. Родственников у него больше не было, и только друзья поддерживали юношу, не дали скатиться в болото.

Однако молодость всегда берет свое, боль потери притупляется от повседневных дел и проблем.

Обладая от природы великолепным умом, Рыжик жил, не напрягая сил, и, как сам говорил, все еще искал себя. Друзья упрекали его в излишнем легкомыслии, в отсутствии четкой цели в жизни.

– Петь, ты прекращай дурить. Когда уже за ум возьмешься? – сурово воспитывал его Вадим.

– Неужели так нравится жизнь прожигать? Ты думаешь, для этого тебя мать растила? – поддерживал друга Сергей.

Петька отмахивался от них и отвечал шутливо:

– Да ладно, пацаны, я не хочу, как вы, раньше времени стариком становиться. Вот попробую всего, тогда и определюсь в жизни.

И действительно пробовал все.

Мальчишкой он стрелял из рогатки по уличным стендам и фонарям. Особенно здорово казнь лампочек смотрелась по вечерам. Петька с Вадиком становились в центр желтого пятна на асфальте, направляли рогатку вверх, и – бах! – взрыв. Круг гас, вокруг них была кромешная тьма. Свет – тьма. Здорово! Так продолжалось до тех пор, пока однажды их не заметил участковый милиционер – и отправил в камеру. Когда прибежали матери, мальчишки уже сидели за решеткой, жалкие, взъерошенные, с побелевшими и трясущимися от едва сдерживаемых слез губами.

И курить Рыжик начал раньше одноклассников, и делал это демонстративно: сигарету в руке держал небрежно, кончиками пальцев, затягивался старательно, всем видом показывая свою независимость. Первую бутылку пива выпил в двенадцать лет: алкоголь тогда сбил его с ног. Но возникшее чувство беззаботности, легкости, отличного настроения так понравилось ему, что дальше редкие выходные обходились без возлияний. Когда подворачивался случай, потягивал он и травку. Однажды на очередной развеселой гулянке даже попробовал героин… Потом хвастался, что получил ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Представляете, я был так счастлив, как будто жил в мире совсем один. Абсолютная свобода. Никто не контролировал, не воспитывал меня. Не лез с нотациями. Мечта! – Рыжик выразительно закатывал глаза и ненадолго замолкал.

Ребята завороженно слушали его, испытывая смешанные чувства. С одной стороны – удивление и любопытство: сами они никогда бы на такое не решились, поскольку постулат, что наркотики – это зло, слишком сильно укрепился в их сознании. А с другой – боязнь за друга, который может пойти по плохой дорожке. Победило любопытство.

– А дальше-то что? – тихо спросил Сергей. – Одна свобода? И ради этого гробить свою жизнь?

–Тебя и так никто не ограничивает, – поддержал его Вадим, – разве кто тебя контролирует?

– Нет, парни, вы не поняли. Это что-то совсем другое. В общем, словами не объяснить. Дальше слушать будете?

– Ну, давай.

– Уже через минуту меня словно что-то вытолкнуло из тела. Я, как в невесомости, летел, парил над землей, – продолжил Петька. – А потом будто на облако лег, погрузился в него до пояса. Оно обнимало меня мохнатыми лапами и убаюкивало: «А-а, а-а». Качнет вправо – мир вокруг нежно-розового цвета, как в спальне у девочки, и звездочки разноцветные горят. Качнет влево – там море такое голубое, что глазам больно, и рыбки плавают. Я их все руками хватаю, а удержать не могу. И это так весело! Так здорово! Непередаваемые ощущения! Очнулся – лежу в комнате, на диване.

Вы тоже попробуйте, – уговаривал он ребят.

– Рыжик, ты, наверное, с ума сошел! – пугались за него друзья. – Героин – самый страшный наркотик, к нему привыкают быстро.

Чувствительная Марина даже заплакала:

– Петенька, умоляю, не надо больше экспериментировать, попробовал и хватит, остановись уже.

Рыжик действительно больше к героину не прикасался, да и к травке тоже, но не из-за друзей: просто он был слишком независим. Юноша терпеть не мог, если что-то (или кто-то!) подавляло его сильную и свободолюбивую личность.