Проклятый рейс

Еще Рыжик обожал посиделки в холле на диване, песни под гитару в кругу и на коммунарском сборе, который он нежно любил… Поэтому всегда и всеми силами старался попасть в отряд. Самое удивительное, что на выездном сборе, который проходил вне стен родного лицея, Рыжик преображался. Из легкомысленного и беззаботного парня он превращался в серьезного молодого человека, свято чтившего законы сбора и не позволявшего никому нарушать их. За такую преданность Петра часто выбирали комиссаром отряда.

Но стоило ему вернуться к прежней, будничной жизни, как перед одноклассниками представал все тот же Рыжик. В школу он чаще ходил не на занятия, а для развлечений. На уроках сидел с полусонным выражением лица или забавлялся, уничтожая очередного электронного монстра на экране телефона. Жажда знаний, работа мысли – все это было не для него! Зачем напрягать силы, если выше тройки не получишь? Когда надоедало играть и на уроке становилось смертельно скучно, он лениво и совершенно беззлобно начинал перепалку с учителями.

– Степанов, убери телефон! – начинала воспитание Татьяна Григорьевна, преподаватель истории.

– Он вам что, мешает? – вопрошал Рыжик, не прекращая хулиганского занятия. Класс бросал учебные дела, чтобы понаблюдать за начинающимся представлением. Петька был школьным героем, а с точки зрения учителей – лентяем и злодеем, поскольку никто не мог так профессионально и артистично отвлекать педагогов на занятиях – и даже срывать уроки.

– Мне – нет, а классу – да! Ты подаешь плохой пример, – продолжала историчка, постепенно раздражаясь. – А что если все захотят вместо работы на уроке развлекаться телефонными игрушками?

–Так пусть они сами за себя и отвечают, – вслух говорил тот и тихо добавлял. – Если бы вы уроки вели интереснее, может быть, я сейчас слушал, а постоянно конспектировать статьи учебника или переписывать слайды с презентацией и дома могу.

– Степанов, что ты там бубнишь себе под нос? Хочешь сказать – говори для всех. Повторять не буду: убери телефон, или я его конфискую и матери отдам.

– Не имеете права. Это личная вещь, а закон охраняет частную собственность, – дерзко парировал Петька.

– Ну и что ты, мальчишка, сделаешь, если мобильник заберу?

– О, много чего. Могу анонимно позвонить в прокуратуру, например. Вот веселуха будет! Сразу такая комиссия нагрянет, что администрация вам спасибо не скажет.

–Та-а-а-к, – уже грозно тянула Татьяна Григорьевна и на всякий случай клала указку, которая была у нее в руке, на учительский стол. Она так делала, если нервничала, и ребята догадывались, почему: она боится выйти из себя и стукнуть этой указкой по голове нерадивого ученика, нарушающего дисциплину.

–Ты, кажется, со мной поспорить хочешь?

–Не хочу, – капитулировал Рыжик и хитро улыбался ямочками: пока шла перепалка, была потеряна треть урока. Но телефон на всякий случай откладывал в сторону. Петька обычно чувствовал тонкую грань, которую переходить не следовало.

Татьяна Григорьевна быстро оттаивала и совершенно беззлобно еще минут пять воспитывала класс, который никак не влиял на хулигана Петьку. По ее мнению, сложившемуся еще в советские времена, воздействие коллектива – это мощная сила.

И Рыжик в этом вопросе поддерживал педагога. Если бы одноклассники хоть однажды сказали, что его выкрутасы мешают им учиться, он непременно бы подумал, прежде чем вступать в полемику с учителем. Но классу нравилось, что из-за его проказ урок из скучного превращался в веселый, и время занятий пролетало быстро.

Потом Татьяна Григорьевна успокаивалась и читала лекцию о новом историческом периоде, а Петр опять открывал телефон и продолжал заниматься своими делами. Ну, разве мог мальчишка убедить преподавателя, что игра совершенно не мешает слушать, что интересный материал он никогда не пропустит мимо ушей, запомнит навсегда! А скучная тема на то и скучная, чтобы не затронуть ни чувства, ни слух ученика.

Память у мальчика была просто феноменальная, но избирательная: что-то усваивал хорошо, а чего-то не знал и знать не хотел.

В конце концов, учителя, устав от постоянной борьбы с ним, бесконечных визитов мамы в школу, разбирательств на педсоветах отступились и перестали делать ему замечания. Условие было только одно: не мешай!

…Отца Рыжик не знал. Еще в нежной юности, мать, деревенская красавица Аннушка, забеременела от юного солдатика, рота которого стояла в поселке. Она решила родить ребенка в надежде, что любимый на ней женится. Не женился. Сбежал. А след оставил… Аборт делать было поздно: все сроки вышли – и на свет появился крикливый мальчишка с рыжей головой.

Помыкалась юная мать-одиночка с маленьким ребенком достаточно, хлебнула горюшка! Но как-то потихоньку встала на ноги: во времена коммерческого бума Анна за небольшие деньги купила (может, арендовала) точку на вещевом рынке и стала торговать всем подряд.