Проклятый подарок Авроры

— Конечно. Это была ее связь, Лизочки, — сказал Петрусь. — Мы-то его не знали, только пароль на крайний случай. По этому паролю мы сегодня и поняли, кто к нам пришел. Когда Лизочка перестала на связь с партизанами выходить, они решили, что мы тут все погибли, но узнали про убийство фон Шубенбаха — и поняли, что кто-то в городе действует. И Баскаков сам пошел проверить, остался ли кто-то из нас в живых.

— Понятно, — усмехнулась Лиза. — Алекс Вернер про рекламу говорил, помнишь? А отец Игнатий хотел дать знать партизанам, что подполье осталось. Ну вот все так и вышло.

— Да. Но ты рассказывай, что и как дальше было, — сказал Петрусь.

— А что рассказывать? — передернула она плечами. — Я не героиня, это я тебе точно говорю. Я ненавижу фашистов, но и к советской власти, знаешь, спокойно отношусь. Мне все равно, есть она или нет. Мама рассказывала, как было раньше, до Советов. Спокойная буржуазная страна — вот чего бы я хотела для России. Но это не ее судьба… Ладно, пусть будут Советы — но только мирные. Мирные! Я боялась войны! Я не хотела сражаться в партизанах, в подполье, где угодно. Я хотела вернуться в тыл. Я сказала об этом Баскакову. Он засмеялся и ответил, что для этого надо перейти линию фронта — всего-навсего. Показал на карте, где она находится. Рассказал, как до нее дойти. Добраться до Мезенска и пересечь мост через Святугу. Дальше идти от села к селу… Если повезет, можно дойти.

— Ты что, всерьез?! — почти с ужасом спросил Петрусь. — Всерьез весь этот цирк?!

— Ну да, а что? — глянула на него Лиза. В комнате становилось все светлей, и она отчетливо видела слабую насмешку в уголках его губ. Глаза его темно, странно мерцали, и она вдруг подумала, что такие глаза, наверное, должны быть у ангела смерти. Прекрасные, нечеловеческие глаза. Глаза человека, который не создан для счастья и долго не проживет…

О нет, глупости! Пусть он живет долго, пусть сводит с ума женщин, как свел ее, пусть занимается своей химией, ну а если ему все же суждено погибнуть, пусть они погибнут вместе с Лизой, пусть свет его глаз будет последним светом, который она увидит!

— Да если бы это было так просто, тут, в тылу у немцев, никого бы не осталось, наверное. Все бы ушли от войны. Хотя, — тут же осадил Петрусь сам себя, — хотя не знаю. Я бы не ушел. Может, это и не цирк… женщина там пройти может, где мужчина на первом же шаге убит будет. Лизочка ведь перешла же фронт, правда, с той стороны, по заданию советского командования. Почему не пройти обратно?..